Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
Эрин воткнула лопату в землю и дрожащими руками коснулась подвески на серебряной цепочке: необработанный янтарь и серебряные ракушки, отлитые Нин. Каждый раз, когда в Солт-Бей приходила осень, Эрин собирала на берегу водоросли и раскладывала их на клумбах, готовясь к зиме. Приближались первые заморозки, по ночам от неба веяло льдом. Неужели так пахнет небо и на Фарерах? Неужели воздух, который касается кожи, кажется таким же диким, как удивительные зеленые горы, выступающие из темного моря?
Дневной свет над покрытыми лишайником серебристыми скалами начал тускнеть, Эрин опустилась на колени и зарыла ладони в мокрый песок. Она так и видела образ бешеного шторма, который гонит волны через весь океан, к Фарерским островам, к Эстер. Эрин так и видела глаза племянницы, ее улыбку, босые ноги в песке. Шторм несет волны прямо на нее. Эрин задышала глубже, медленнее. Прикрыв веки, она усилием воли представила, как шторм утихает, рассеивается и небо над Эстер проясняется, заливая ее светом. У ног Эстер лежат гирлянды водорослей и необработанный янтарь — сокровища, принесенные морем.
Эрин задышала спокойнее. В голове прозвучали слова Куини: «С ней все будет хорошо».
Эрин схватила лопату и принялась яростно копать землю, словно стоит ей пожелать, и с Эстер действительно все будет хорошо.
39
Эстер принесла большую сумку из гостевой комнаты на кухню, положила ее на обеденный стол и подошла к буфету в поисках гейзерной кофеварки. Возле обеденного стола была дверь, через окошко которой в кухню лился бледно-серебристый утренний свет. Дом жил своей жизнью. Со двора время от времени доносилось блеяние овцы — какой-нибудь Ингрид Маааргман. Лена была на работе, Хейди — в школе. Флоуси отправился во «Флоувин», а Софус решил посвятить еще несколько часов «Оушен рейнфорест». Несколько дней назад, за завтраком, Флоуси заметил, что Софус больше обычного увлекся водорослями. Эстер промолчала; ее подозрения подтвердились. Уходя из дома, Софус законным образом мог избегать Эстер, чем и пользовался все десять дней, что она жила у них в гостевой комнате, выписавшись из хостела.
Эстер, с чашкой дымящегося кофе, села за обеденный стол и стала выкладывать на него содержимое своей сумки: телефон, дневник Ауры. «Вью-мастер» и диски со слайдами, которые Эрин сделала для вечера памяти. Шесть черных лебединых перьев. Последним, что она достала из сумки, был сборник стихов Мэри Оливер «Доказательства». Эстер купила его в книжном магазине при кафе «Люмьер», когда придумывала, чем заняться, ожидая, пока Софус найдет для нее время. Ожидая разговора, который был нужен им обоим.
Эстер придвинула дневник Ауры поближе и, в соответствии с уже заведенным ритуалом, положила руку на обложку с Ши-Ра.
— Сестры Тюленья Шкура и Лебяжий Пух, Шела и Ала! — прошептала она. — Взмахните мечом, возвысьте голос!
Эстер, как всегда, быстро пролистала страницы, избегая подростковых записей Ауры, — и все же увидела пункты, написанные красными чернилами. «Платить за Старри в астрономической школе, поддерживать ее мечту и помочь ей стать ученым. Пусть она прославится на весь мир, как Карл Саган».
Она раскрыла дневник на странице с Коупаконан, тюленьей девой. Эстер собиралась арендовать машину и съездить в Микладеалур, чтобы взглянуть на эту скульптуру, но Лена предложила ей свое авто — она теперь работала в дневную смену. При мысли увидеть скульптуру собственными глазами Эстер охватило волнение.
Эстер перевернула страницу. «Шкура шестая. Противостояние». На рисунке женщина входила в море. «Узнай же, кто я: неукротимая волна морская». Эстер провела пальцами по черно-белой ксерокопии, погладила развевающиеся на ветру волосы женщины. Какая тоска у нее на лице, как она протягивает руки к морской пене и волнам.
— А у тебя какая история? — спросила Эстер. Она отпила кофе и потянулась за телефоном. Ночью пришло письмо от тетки, и Эстер еще не прочитала его. В письме Эрин изложила кое-какие мысли по поводу трех сказок Хелены Нюблум. Пропустив те части, где говорилось об уже известных ей сказках, Эстер сразу перешла к месту, где Эрин писала о «Неукротимых волнах морских».
Дорогая Старри! Я нашла английский перевод «Неукротимых волн морских» и высылаю его тебе. Мне кажется, эта история — больше предостережение, чем сказка. Ты сама ее прочитаешь. Девушка по имени Виоланта живет с матерью и братом в горах, среди вишневых деревьев. Она хочет большего, чем простое семейное счастье: ей хочется жизни, полной приключений. Она жаждет бескрайних просторов и тайны, поэтому отважно покидает надежный дом и отправляется в путь. Виоланта хочет увидеть море. В дороге она задерживается: возможное замужество, хорошая служба, — но все это Виоланта отвергает. Каждый раз, когда ей предстоит сделать выбор, она выбирает себя. Просто удивительно, что такую сказку напечатали в 1912 году. Главное желание Виоланты — добраться до моря. Это ее мечта. Ничто не в силах остановить Виоланту. Она всегда выбирает себя.
Дорогая Эстер, мысль о том, что Аура испытывала к этой сказке благоговение, может показаться тебе тяжелой. Мне она точно далась нелегко.
Когда Виоланта наконец добирается до моря, оно предстает зловещим карающим существом. На исполненную ужаса Виоланту обрушиваются черно-зеленые волны, они уничтожают, поглощают ее. В последних строках сказки волны кричат Виоланте: «Теперь ты знаешь, кто мы? Мы неукротимые волны морские!»
Виоланту губит именно то, чего она хотела больше всего, чего добивалась так отважно и решительно, во что вложила всю свою душу.
Эстер положила телефон на стол. Руки дрожали. Она вернулась к иллюстрации из дневника Ауры: на лице Виоланты, входящей в море, было страстное желание, почти транс. Бурные волны таили злобу. Эстер взглянула на слова, написанные рукой сестры: «Узнай же, кто я: неукротимая волна морская!» Своими словами Аура отняла силу у волн из сказки и вместе с чернилами нанесла ее на собственную кожу. Эстер пробрала дрожь. Сестра отказывалась принять наказание за свои желания; более того — она заявляла о собственной силе. Неужели речь именно об этом?
— Добрейшего вам дня, достопочтенная леди, — прокричала Хейди, ураганом врываясь на кухню.
Эстер прикрыла дневник Ауры сборником Мэри Оливер и с напускной бодростью ответила:
— И вам доброго дня, миледи. Вас с уроков пораньше отпустили? — Эстер взглянула на телефон уточнить время.
Хейди открыла холодильник и застыла, изучая содержимое. Покачала головой, сунулась в холодильниково нутро и вынырнула с изрядным запасом хлеба, сыра и майонеза.
— Я всей душой стремлюсь к полуденному отдохновению в родных пенатах.
