Птичий отель - Джойс Мэйнард
– У нашего постояльца Тома пропал бумажник, – сообщила я. – Я не верю, что это ты его украл, но, может, у тебя есть хоть какие-то догадки?
Элмер был просто в ужасе.
– Клянусь здоровьем своей матери – это не я. – Но я найду виновника.
Через пару часов он привел Уолтера. Этому мальчишке, которому я всегда симпатизировала, уже было шестнадцать, совсем большой. Сейчас он смотрел на меня, как Элмер когда-то, готовый провалиться сквозь землю.
– Это я взял бумажник американца, – признался он. – Принес кокосы с бобами для Марии с рынка. Дверь в «Мартышкину комнату» была открыта. Я увидел на комоде бумажник и не удержался. Простите меня.
– Я же всегда доверяла тебе, – сказала я. – Не первый раз с этим сталкиваюсь, но знаю, что плохой поступок может совершить и хороший человек.
Уолтер уже выложил на стол бумажник, его била нервная дрожь.
– Вы были мне вместо матери, – сказал он, еле сдерживая слезы.
– А ты мне был как сын, – ответила я, прибавив, что очень расстроена, но, знаю, что он больше никогда не совершит ничего подобного.
– Ты должен извиниться перед Томом, – сказала я.
Я взяла бумажник и открыла. Деньги были на месте. Но там было кое-что еще.
Полицейский значок Нью-Йоркского департамента.
Как описать свои чувства? Меня словно ударили под дых. Какое предательство. По сравнению с этим поступок Уолтера казался просто детской шалостью. Полицейский значок… Я была буквально раздавлена.
Первый раз в жизни я открылась перед мужчиной, рассказала ему о своей жизни все. Я любила его, думая, что и он любит меня. Но оказывается, что в «Йороне» он просто собирал информацию, связанную со взрывом на Восточной Восемьдесят четвертой улице. Все эти годы он искал меня, но не так, как мужчина ищет свою любовь. Он был просто полицейским, распутывающим преступление.
Я-то думала, что нужна ему. А он просто разыскивал мою мать.
Вспомнился Сан-Франциско, звонок учительницы, сказавшей мне, что к ней наведался человек с расспросами о моей матери. А потом мы с Ленни прочитали в журнале статью о том, как наука не стоит на месте и что стало возможно отыскать преступника по тесту ДНК. К горлу подступила тошнота: мужчина, которому я доверилась, вовсе не любил меня, а выполнял свою работу.
Значит, Том в курсе, что моя мать не погибла во время взрыва, и в итоге отыскал меня (через учительницу по рисованию? через моего отца Рэя? через родителей Ленни, которым я отослала всего лишь одно письмо? Или через ту трэвел-блогершу, назвавшую мое имя?) в надежде расспросить о Диане. Он и представить не мог (и я молила Бога, что это так), что моя мать недавно заявилась в «Йорону». И пока он лежит в гамаке и читает книжку (может, «Любовь во время чумы» тоже притворство?), разыскиваемая им пожилая несчастная женщина направляется в «Йорону», чтобы повидаться со мной. Она принесла мне столько горя, но мне отчаянно хотелось защитить ее от человека, которого еще несколько минут назад я так сильно любила.
Схватив листок для заметок, я написала записку и передала ее Уолтеру.
– Мы с тобой потом все обсудим, – сказала я. – А сейчас попрошу тебя выполнить одно поручение. Помнишь ту седую женщину, которая работает у Гарольда? Отдай ей записку. И поспеши.
Прочитав мое послание, Диана/Доон наверняка поменяет свои планы и срочно покинет Эсперансу. Скорее всего, я больше никогда ее не увижу. Какое-то время спустя, когда горечь от предательства Тома уляжется, я буду сожалеть о том, что снова потеряла свою мать, – на этот раз, полагаю, окончательно. Но сколько бы я ни гневалась по поводу того, как она поступила со мной, когда я была еще совсем ребенком, эта пожилая надломленная женщина не заслужила быть схваченной и осужденной в Соединенных Штатах за участие в событиях давно минувших дней.
Уолтер, разумеется, не понимал, что происходит, но не стал задавать лишних вопросов и уже бегом поднимался по ступенькам.
– Поспеши! – крикнула я ему вдогонку.
Между тем вернулся мужчина, которого я так сильно любила. Он еще не знал, что его бумажник нашелся и к чему это привело. Поскольку мы давно не скрывали своих отношений и вели себя как влюбленная пара, сейчас Том положил руку мне на плечо. Вопреки обыкновению, он немного поплавал после чтения, и с его мокрых волос на меня упало несколько капель. Том уже принял душ и накинул толстый махровый халат, который я так заботливо выделила для него. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и меня по привычке накрыло теплой волной радости. Просто потому, что он рядом.
Даже если б я не отвернула лица, он все равно почувствовал бы перемену в моем настроении.
– Что случилось? – спросил он, даже не представляя, что плохие новости как-то связаны с ним самим.
– Элмер нашел твой бумажник. – Я кивнула в сторону бумажника на столе, который я просто хотела проверить на наличие или отсутствие денег.
Он сразу все понял.
– Ты нашла полицейский значок, – сказал он. – Нам надо поговорить.
– Не стоит.
– Это совсем не то, что ты подумала. Ты все неправильно поняла.
– Вот именно. Я-то полагала, что ты – человек, который меня любит. И которого люблю я. А ты – полицейский, который приехал за мной шпионить.
– Но я же люблю тебя, – сказал он. – Правда. И вообще это долгая история.
– Не надо.
– Неважно, с какими намерениями я сюда приехал. Потому что все обернулось совсем иначе.
– Все обернулось так, – сказала я, – что ты соберешь сейчас свои вещи и уедешь отсюда. Я больше не желаю тебя видеть.
– Ты гневаешься, понимаю, – сказал он. – Но позволь мне объясниться.
– Не надо ничего объяснять. Ты мне врал.
– Но ты не понимаешь.
– Никакие слова не помогут, ничего уже не исправить.
– Я никого так не любил, как тебя.
Просто уезжай.
Через десять минут он уже вынес из дома чемодан. Взглянув на меня, начал подниматься по ступенькам. Потом обернулся.
– Да, это правда. Я приехал сюда в связи с делом твоей матери. Но потом я узнал тебя ближе, и все изменилось.
Он рассказал, что зацепкой послужил тот самый злополучный мизинец, который, как считала полиция, принадлежал моей матери, Диане Ландерс. А потом изобрели тесты ДНК, и в ФБР стали ими пользоваться. Тест соотнес
