Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
— Вот это да.
С самой высокой точки пастбища открывался вид на долину, окраины Торсхавна, море и гору вдали.
— Что это? — Эстер указала на гору.
— Нёльсой. Остров. Там всего одна деревня, она тоже называется Нёльсой. Очень изобретательно, да? Оттуда до Торсхавна на пароме двадцать минут. До любого места на Фарерах можно добраться по дороге, на лодке или вертолете.
Эстер смотрела на остров, поднимавшийся из моря. Формой он походил на картинку из любимой детской книжки Ауры: шляпа, которая на самом деле была слоном, которого проглотил удав. «Маленький принц».
— Я иногда плаваю на Нёльсой, на птиц посмотреть. Этот остров — особое место, там гнездятся ту́пики и другие птицы.
— Тупики, — удивленно пробормотала Эстер.
— Видела когда-нибудь тупика?
— Нет.
— Я их обожаю. — В голосе Флоуси был восторг.
— Почему? — Эстер заразилась его энергией.
— Раздел «Забавные факты»?
— Давай.
— Знаешь, сколько раз в минуту они машут крыльями?
Эстер пожала плечами.
— Четыреста раз, — с улыбкой объявил Флоуси.
Эстер рассмеялась.
— Класс.
— Они выводят по одному птенцу в год, а пары образуются раз и на всю жизнь. Родители улетают за рыбой довольно далеко, а в иные дни совершают сотню полетов. Чтобы прокормить птенца. Не знаю, способен ли я на такую преданность.
Эстер взглянула на него:
— Не знаю, верить твоим словам или нет. — И она кивнула через плечо на Хейди.
— С ней все хорошо, — с деланой беззаботностью сказал Флоуси.
Эстер шутливо закатила глаза.
— Еще забавные факты будут?
Флоуси подумал.
— Два. — Он поднял палец. — Первый: тупиков ужасно любят. Я наполовину исландец, и у меня в Исландии родня. Там гнездится половина мировой популяции тупиков. Мои родственники живут в деревне на острове Хеймаэй, так там люди устраивают птичьи патрули — ищут птенцов тупиков, которые отбились от родителей.
— Ты что, выдумываешь?
Флоуси покачал головой и поднял второй палец.
— Второе: латинское название атлантического тупика, Fratercula arctica, означает «северный братец». Люди, которые любят наблюдать за птицами, иногда говорят, что такое название может происходить от оперения тупиков, похожего на монашескую рясу. — Флоуси покачал головой. — Я склонен понимать это буквально. Мне всегда становится легче в апреле, когда тупики возвращаются. Как семья, которая вернулась после зимовки.
Эстер пораженно покачала головой и тихо произнесла:
— Четыреста раз в минуту? Птичий патруль? Куда я попала?
— К нам, на самый край земли, Сатурния Луна, — улыбнулся ей Флоуси.
— А почему ты меня так зовешь? — Эстер стало любопытно. — Во «Флоувине», когда мы познакомились, ты назвал мою сестру Девочкой-Императрицей. Да? Из «Бесконечной истории»?
— Да. Я говорил, у нас была страсть на двоих — фильмы восьмидесятых.
— А потом, когда мы прощались на улице, ты назвал меня Лунным Мотыльком.
Флоуси вдруг погрустнел и стал смотреть на море.
— В ту ночь рядом с тобой мне показалось, что я снова рядом с ней. Но по-другому. Не знаю, с чего я вдруг тебя так назвал.
Эстер задумалась над словами Флоуси; она почувствовала себя напряженно.
— Значит, моя сестра напоминала тебе Девочку-Императрицу из страны Фантазии, а я напоминаю тебе… Мотылька?
Флоуси нахмурился было, но потом заметил шутливое выражение на лице Эстер и улыбнулся.
— Ну что сказать? Я не поэт.
— Ладно. А если бы был поэтом?.. — Эстер не сдавалась: ей слишком хотелось узнать, почему в компании Ауры Флоуси чувствовал себя иначе, чем когда пил пиво с ней, Эстер, в баре у самого полярного круга.
Флоуси пожал плечами:
— Я бы сказал что-нибудь о луне и мотыльках, о том, как тьма лишь подчеркивает свет, который в них есть, подчеркивает все их неприметное волшебство. Когда я увидел тебя, ты показалась мне похожей на этих существ. На лунных мотыльков.
— А говоришь, не поэт. — Эстер искоса взглянула на него.
Флоуси снова пожал плечами:
— Говорю же, мне просто так показалось в тот вечер. Когда мы познакомились. Когда я сидел рядом с тобой. Когда я увидел, как Софус держался с тобой.
— Как Софус держался со мной? — Эстер замерла.
— Ну, — заторопился Флоуси, — я хотел сказать: я понял, что на тебя столько всего свалилось. Ты прилетела сюда. Познакомилась с нами. С ним. Тебе это прозвище кажется странным? Я больше не буду так тебя звать.
— Что ты, оно красивое. Спасибо. Мне просто стало интересно, почему ты меня так зовешь.
Стоя в солнечных лучах, Эстер вдыхала синее небо. Она взглянула на стеклянное строение, которое заметила раньше на другом конце выгона.
— Это что, теплица?
— Угадали, — прокричала Хейди, внезапно появляясь рядом с ними.
— Уста закрой, — отозвался Флоуси.
— Уста? — Эстер подняла бровь.
— Рот. Если девчонка, которая живет в одном доме с тобой, выражается на викторианский манер, ты рано или поздно тоже начинаешь так говорить. — Хочешь посмотреть?
И он зашагал к теплице.
— С удовольствием.
Когда они шли через пастбище, воздух прорезал глубокий резкий звук.
— Звонят, пора переодеваться к ужину! — воскликнула Хейди и, расцеловав овечек в макушки, убежала.
— Благодарю вас, Карсон[105], — крикнул ей вслед Флоуси, после чего взглянул на Эстер. — Может, теплицу посмотрим в следующий раз?
— Конечно. — При мысли о том, что она приедет сюда снова, Эстер испытала тихий трепет. Они уже шли назад, к дому, когда она спросила: — А что это был за звук?
— А у вас в Тасмании не принято созывать к ужину, трубя в рог викингов? — ответил вопросом на вопрос Флоуси.
Эстер даже не помнила, когда у нее в последний раз щеки так болели от смеха.
37
Эстер и Флоуси разувались в прихожей, а Лена, Софус и Хейди уже сидели за столом. Горели свечи, бросая блики на дымящиеся тарелки.
Софус прочистил горло:
— Эстер, я не стал готовить традиционные фарерские блюда. Зато вся еда вегетарианская.
— Какая-какая? — отозвался Флоуси.
Софус оставил его выпад без ответа и продолжил:
— Лучшее, что я смог найти в супермаркете. Овощи и фрукты у нас в основном привозные, следующая доставка только завтра, так что… Надеюсь, получилось съедобно.
Блюдо с разрезанными пополам и запеченными на гриле баклажанами стояло рядом с глубокой тарелкой супа мисо, по соседству с нанизанным на шпажки сыром тофу и салатником с брокколи и лапшой, посыпанной кунжутом. Эстер не успела ничего сказать: в животе заурчало так, что на нее все посмотрели.
— Кажется, это комплимент, — сказал Флоуси Софусу и сел.
Эстер, залившись краской, прижала к животу ладонь.
— Извините! Софус, выглядит просто чудесно, спасибо.
Тот улыбнулся и занялся столовыми приборами.
— Прошу вас, Эстер. — Хейди придвинула Эстер стул.
— Еще вина? — предложила Лена.
— Да, пожалуйста. Капельку.
Флоуси поднял бокал.
— Итак, Мотылек! Сегодняшний ужин — потакание твоим вкусам, а
