Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– Присаживайся! – Сергей показал Марине на диван. – Чаю хочешь?
– Ага! – Марина энергично кивнула, только сейчас сообразив, как же она голодна. В Крольчатнике в это время как раз был обед. – Ты тут вдвоем с мамой живешь? – спросила Марина, откусывая от огромного трехэтажного бутерброда с маслом, сыром и колбасой.
– Ну да. – Сергей сидел на стуле напротив нее и, слегка улыбаясь, смотрел, как Марина ест. – Тебя приятно кормить, – вымолвил он наконец. – Ты с таким удовольствием ешь!
– Да уж, что-что, а поесть я люблю.
– А по тебе не скажешь. Так что, давай мы с тобой набросаем некоторый план. Регистрация у нас с тобой восемнадцатого, это через пять дней, в воскресенье. – Марина кивнула. – Ты запиши себе куда-нибудь, а то забудешь, а Валька мне потом голову оторвет.
– Мне тоже. – Марина послушно вынула из портфеля ручку и какую-то тетрадку и записала на обложке сзади: «Воскресенье, 18-е число». – В котором часу?
– В двенадцать тридцать. Значит, прибыть туда надо за полчаса в парадной форме. У тебя, кстати, есть что надеть?
– Найдется. – Марина даже слегка обиделась. Все-таки она была пока что единственной дочкой.
– А у меня вот не факт. – В данный момент на Сергее была индийская рубашка в мелкую неброскую клетку и чистенькие, но ужас до чего обтрепанные джинсы. – Так, а с кольцами что мы будем делать?
– Не знаю, – честно сказала Марина. – Денег у меня нет и не предвидится. Может, можно без них как-нибудь? Или давай Вальке позвоним? Если он в Москве, так, может, он что-нибудь придумает?
Сергей молчал. В голове у него явно роились какие-то мысли. При этом взгляд его рассеянно скользил по Марининой фигуре, задержался у нее на лице, на глазах. Внезапно Сергей тряхнул головой, точно приняв какое-то решение.
– Нет, – твердо произнес он. – Сам добуду. – И, видя, что Марина слегка встревожилась, тут же добавил: – Да ладно, не бери в голову. Есть у меня кое-какие соображения. Уж как-нибудь, на собственную свадьбу, для своей невесты…
Оба рассмеялись, остро чувствуя двусмысленность этой фразы.
– Послушай, – тихо проговорил Сергей, – вот смотрю я на тебя и никак не могу понять – ну как же ты попала в такую дурацкую историю? Такая красивая девочка и вроде неглупая даже.
– Ну как попала, как попала? Как все попадают.
– Ну, все! – не согласился Сергей. – Тут то-то и оно, что ты далеко не все. У тебя такие глаза…
– Таких глаз ты никогда не видел, – с улыбкой завершила Марина фразу, давно уже ставшую для нее привычной. – Вот примерно так и попала. Сначала глаза, потом руки, после ноги, а дальше – оглянуться не успеешь, уже ситуация.
Сергей не засмеялся. Он сидел молча, по-прежнему в упор разглядывая Марину.
– Я, кажется, понял, – сказал он. – Вся твоя беда в том, что ты совершенно себя не ценишь. Ну как можно так бездумно, так глупо растрачивать свою жизнь? Когда у тебя…
– Такие глаза, – снова сострила Марина.
– Да при чем тут глаза! – Сергей, кажется, всерьез рассердился. – Ты вся необыкновенная! И как ты вообще такая по улицам ходишь? Вот я тебя сегодня в метро увидел – голова закружилась, ей-богу! На тебя мужики из подворотен еще не кидаются?
– Не кидаются. А голова у тебя не могла от голода закружиться?
– От голода? Почему?
– Да ты ж совсем ничего не ешь!
Сергей смутился.
– Да я, собственно, имел в виду тебя. Сам-то я и потом поем, вместе с мамой.
– Почему? Я что, такая страшная, что со мной уже и есть нельзя? Вон ты себе даже чаю не налил! Уж чаю-то мог бы со мной попить? Мне даже неудобно!
– И правда, чего это я… – Сергей потянулся и снял с полки чашку, потом все так же, не вставая, достал с плиты чайник и плеснул в чашку кипятку.
«Как же у них тут тесно, в этой их кухне! – Марина поежилась. – Нет, я б тут, например, просто не смогла бы готовить!»
– Сергей, а скоро твоя мама придет?
– Не раньше шести, а что? Ты сиди, сиди, не беспокойся!
– И что, ты бы так до шести часов и сидел бы голодный?
– Да. Нет. Не знаю… Может быть…
– Ну ты даешь! Так ведь и помереть недолго! Немудрено, что у тебя уже голова в метро кружится!
Наевшись, Марина неожиданно почувствовала, что ее клонит в сон. Ну да, она же две ночи почти не спала. Потом еще в школу ходила…
– Который час? – спросила она, с трудом сдерживая зевок.
– Полчетвертого. А что, тебе пора? Ты что, спешишь куда-нибудь? – Было такое впечатление, что он испугался.
– Да. – Марина слабо улыбнулась. – Домой. Спать. Я, знаешь ли, очень хочу спать. Я две ночи почти совершенно не спала.
– Что так?
– Да вот, у подруги всякие сердечные неприятности.
– Тебе что, своих неприятностей мало?
– Каких? – Марина искренне изумилась.
– Ну ты даешь! – Сергей рассмеялся. – Сколько я помню, тебе семнадцать лет. Ты залетела от человека, который не собирается на тебе жениться. Тебе приходится срочно оформлять фиктивный брак. И это называется – никаких неприятностей?
– Ну это не неприятности.
– А что же это?
– Это так… – Марина задумалась. – Проза жизни. – И, не выдержав, улыбнулась: – Ну или, если хочешь, поэзия.
– Ни хрена себе поэзия! – Сергей захохотал. – Нет, правду я сказал – цены ты себе не знаешь!
– Да? И какая же мне цена, по-твоему?
Марина чувствовала, что глаза у нее слипаются и что она сейчас заснет прямо здесь, за столом, в этой крошечной незнакомой кухне. Глаза у нее сами собой закрывались, голова свешивалась вниз. Господи, что же делать, она же так не доедет к Ане?
– Эй, что с тобой, тебе плохо?
– Нет. – Собственный голос показался Марине неожиданно далеким и каким-то чужим. – Нет, просто я очень хочу спать. Жутко хочу спать. Просто уже засыпаю.
– Эй, подожди, не засыпай пока, дай я тебя уложу, что ли, как следует!
Послышался скрип, сиденье под Мариной задрожало, похоже, Сергей взялся раскладывать диван, на котором она сидела.
– Вот теперь ложись, слева от тебя подушка.
Она послушно легла и почувствовала, что ее укрывают чем-то теплым.
– Ничего, если я посплю? – спросила она тихо, чувствуя, что спрашивать, в общем-то, надо было раньше. И вообще, как это глупо – прийти по делу к совершенно незнакомому человеку и вдруг так сразу свалиться и заснуть.
– Ничего, – услышала она шепот у самого своего лица, как будто Сергей стоял перед диваном на коленях. – Ты спи, спи, пожалуйста. Спи и ничего не бойся. – И потом еще тише,
