Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
9
– Вы ищете Диму Короткова? – спросила у Марины сестра, худенькая рыжеволосая девочка, на вид не старше самой Марины. – Он теперь вот в этой палате, пойдемте, я вас провожу.
Больница была старая. Кирпичные стены, красные снаружи, изнутри оказались серыми, все сплошь в подтеках от бесконечно протекающих сквозь крышу дождей. Палаты были огромные, коек на двадцать пять. Из-за высоких потолков палаты эти казались похожими на залы какого-то древнего, полуразвалившегося замка. Каблучки Марининых сапог звонко постукивали по кафелю, и эхо разносило их стук далеко-далеко по длиннющему коридору. И только запах сразу указывал вошедшему, что здесь именно больница. Обычная больничная смесь – запах пота, мочи и хлорки.
В палате, куда они вошли, большинство детей были выздоравливающими. Человек десять сбились на полу тесной группой и играли во что-то ужасно увлекательное на плитках кафеля, как на игральной доске. Димыч был в самом центре и что-то горячо доказывал какому-то мальчику, на вид приблизительно в два раза старше.
– Димыч! – тихонько окликнула его Марина.
Он даже не обернулся.
– Димыч! – крикнула она громче.
– Чего надо? – Он нехотя повернул голову и тут же вскочил: – Марина! – Чуваки! – важно сказал он окружавшим его ребятам. – После доиграем. Сами видите, ко мне пришли.
Он встал и не спеша, вперевалочку подошел к Марине. У нее сжалось сердце. Димыч был бледный, как лист бумаги, и похож на маленький скелетик. Пижамка болталась на нем как на вешалке. Димыч шел медленно-медленно, точно нарочно сдерживая шаги. Когда же до Марины осталось всего ничего, он вдруг неожиданно присел и с разбегу запрыгнул к ней на шею.
– Я ждал! – горячо зашептал он Марине в самое ухо. – Денис сказал, что ты обязательно приедешь, вот я и ждал.
– Димка, что ты делаешь? Наверняка тебе вредно так прыгать! – Марина с нежностью прижимала к себе ставшее почти невесомым мальчишеское тельце. – Димка, ты тут все ешь? Вас тут хоть прилично кормят?
– Кормят тут хреново, а ем я все. А раньше вообще нельзя было есть, меня тогда через вену кормили, у меня там в животе от гноя все кишки слиплись.
Марина поморщилась, постаравшись скрыть это от Димыча. Он же взахлеб выкладывал ей все подробности своей болезни, точно эта болезнь была для него захватывающим приключением, а то, что он чуть не умер, – знаком его, Димыча, особой доблести, этаким геройским поступком, который ему прямо-таки повезло совершить.
– Димка, вот тут тебе яблоки.
– Спасибо. – Он даже не взглянул на пакет. – Марина, а знаешь, меня послезавтра уже выпишут! Доктор сказал, уже все. И тогда мама приедет с Денисом или с Валей и сразу меня заберут!
– Тебе тут плохо? – сочувственно спросила Марина.
– Да нет, ничего. Ребята попались – во! – Димыч показал большой палец. – Мы тут все время играем. Но домой тоже хочется. Марина, а у тебя скоро ребенок будет?
– Не скоро.
– У-у, жалко. А ты кого хочешь, мальчика или девочку?
– Не знаю. – Марина смутилась. Хотя она уже давно свыклась с мыслью, что у нее будет ребенок, она по-прежнему совершенно не представляла его себе и не думала о том, каким он будет. – А ты кого хочешь?
– Пацана, – Димыч был категоричен.
– Но у нас ведь и так мальчиков больше, чем девочек! Посчитай-ка по пальцам!
– Ну и что? На что нам много бабья-то? Рожай пацана, Марина, слышишь?
– Ладно. – Марина улыбнулась. – Там посмотрим.
Оба замолчали, не зная толком, что друг другу сказать, и ощущая от этого сильную неловкость, как будто отсутствие общих тем разговора указывало на отсутствие взаимной любви.
– Марина, – тихо проговорил Димыч, – спой мне, пожалуйста, песню, как тогда, про пиратов.
– Песню? Знаешь, Димыч, но мне как-то неудобно здесь петь, здесь ведь все-таки больница.
– Марина, а ты тихонечко, – упрашивал Димыч. – А то я так давно не слышал! Пожалуйста, ну хоть шепотом!
– Какая же песня шепотом? – начала было Марина, но оборвала сама себя. В глазах у Димыча светилась такая мольба, что устоять было невозможно. – Ну хорошо, только давай мы с тобой где-нибудь спрячемся, что ли?
– Давай! – Димыч от радости даже подскочил. – Я знаю где, пошли!
Марина осторожно поставила его на пол, и он мгновенно юркнул в коридор, махнув Марине, чтобы шла следом. Они прошли по всему коридору до конца и вышли на лестницу. По лестнице они поднялись на один пролет и остановились у большого окна с широким подоконником.
– Вот, – сказал Димыч, с разбегу влезая на подоконник и устраиваясь поудобней. – Здесь почти никто не бывает. Сюда большие ребята курить ходят. Пой!
И Марина запела. Она спела Димычу про бригантину, про пиратов, которым не везло со шкиперами, про возвращение в Портленд и про то, что «никогда мы не умрем, пока качаются светила над снастями». На этой песне Марина решила уже останавливаться, но только она замолчала, как откуда-то снизу до них донеслось:
– Браво! Ай, браво! Ну умница, ну до чего ж хорошо спела! Я прям душой тут с вами отдохнул. Везет тебе, Димка, такой концерт за бесплатно!
Снизу к ним поднимался какой-то врач, маленький, толстенький, средних лет. Подойдя вплотную, он опять с нарочитым восторгом похлопал и сказал, положив Димычу руку на плечо:
– Тебе пора в палату, Дима. Попрощайся со своей гостьей и поторопись, у вас уже ужин.
– До свиданья, Марина! – сдержанно сказал Димыч, развернулся и тут же исчез.
– Ишь ты! – проводил его взглядом врач. – Уже бегает! Как на щенке все зажило, вот ей-богу! Я его оперировал, – пояснил он Марине. – Дежурю вот сегодня. А вы ему кем приходитесь, родственница?
Марина молча кивнула.
– Занятный, между прочим, пацаненок. Пятнадцать лет здесь работаю – другого такого не видал, вот ей-богу! Характер железный, боль переносит молча, любую. В его состоянии все другие криком кричат, а этот лежит себе да еще и улыбается улыбкой такой кривоватенькой. Мне иной раз кажется – другие потому и погибают, что боли этой самой не выдерживают. Устают от боли и перестают бороться. Тут им и амба, значит. – Врач показал рукой на горло. – А этот нет! Характер! Лишний раз пить не попросит! Лежит, будто и не с ним все происходит. Если б еще взрослый человек – ну тогда понятно. А такой пацаненок, ему ж пять лет всего! И откуда в нем такое? Ну характер! – Врач помолчал и неожиданно остро взглянул на Марину. – Вы уж его поберегите. Видали, как он сейчас побежал – будто так и надо, будто все давным-давно прошло
