Коза торопится в лес - Эльза Гильдина
Люся в отличие от «злого полицейского» Хаят не имела привычки стоять над душой, покрикивать, советовать под руку. Будто и вовсе не замечала моих трудов. Хаят шлепками да тычками сразу приучила меня к чистоте и порядку. Вышколила до предела. Как в армии. Я разве что зубной щеткой туалеты не вычищала. Из Хаят вышел бы отличный старшина.
Но моя привычка с самого детства к определенным хозяйским мелочам все же задевала Люсю. И она так, между делом, добавляла, что в приличных домах, в отличие от этой Хаятки, так-то и так-то давно не делают. А в каких-то вещах наблюдалось их удивительное совпадение, и от этого делалось не по себе. Дежавю. К примеру, после продолжительной ряби по телевизору Люся также многозначительно произносила «станция». И полы в бане протирала распаренным в горячей воде лопухом. А после самой бани и травяного чая, умаявшись, укутавшись в полотенце и пуховые шали, долго вздыхала и довольно кряхтела, обильно смазывая раскрасневшиеся лицо и шею жирным детским кремом. Может, потому и выглядела неплохо для своих старушечьих лет.
Возвращение дяди Геры по какой-то сухости Люсиной души (она не только на ухо тугая) не было омрачено громкими семейными выяснениями. Дядя Гера и сам старался ей лишний раз не показываться на глаза. Сидел в своем балагане, откуда никогда без необходимости не вылезал. Разве что иногда просил у матери мелочь на опохмел. Там он обычно спал на раскладушке, смолил одну за другой вонючую «Приму», «починял примус», слушал про «лапы у елей», читал книжки с шатающейся этажерки. А мать в это время за стенкой кляла его и гремела посудой.
Люся, обычно за прялкой, нет-нет да и выдавала очередь язвительных предположений о Гериных похождениях. Затем принималась за «тех, кто, с вечера не выключив шланг в саду, бездумно глядел с утра на пустую воду». Это уже про меня. Да, я люблю пускать воду и смотреть на нее. А что еще делать в этом доме, кроме работы? Не сериалы же ее смотреть. Если берусь за книгу, она тут же находит мне новое занятие.
По счастью, дядя Гера после полудня выкатил из гаража «Каму». Признаться честно, ни разу в жизни не доводилось садиться на двухколесный велосипед. И поэтому не знала сначала, радоваться ли такому подарку?
– Наследство от брата твоего – Малого. Гонял собак с утра до вечера. С Люськой до восьми лет спал, в баню вместе мыться ходили. От меня тоже не отходил. Мы все места обходили: на речку, в лес за грибами. Косить его научил. Такие кореша были, папаше его и не снилось! Я, правда, для Эдички своего покупал велик-то, но он так ни разу и не садился, – грустно заключил он.
– У вас сын есть? – удивилась я.
Люся, заслышав наш разговор, как бы невзначай, проходя мимо, бросила:
– А пусть он еще чего-нибудь вспомнит, чего не было, а ты слушай. Проспался, стервец. Чуть не поубивал Малого тогда своими транспортными средствами. Вечно весь поломанный приходил, а я выхаживай. Сначала велик, а потом мотоциклы.
– А сама собралась машину ему покупать, – напомнил дядя Гера.
– Машина – это не велосипед, у него ноги в тепле будут. И тормоза у него будут.
– У Малого их никогда не было, а у моего велика есть.
– Покалечишь мне девку, Хаятка приедет, живого места не оставит, – стращала та.
– Это она прежде тебя прибьет, а меня она не тронет. Меня она любит. У них вообще женщины душевные в семье.
– Да, только мать у тебя одна плохая, – ушла в дом разобиженная Люся. – Так иди, они хорошие, нагуляли, так все равно хорошие, – слышалось из окна, – а честная мать – плохая. Она, видите ли, работать заставляет, пить не дает. Все это оттого, что матери не верил, не слушал ее. Родителей почитать надо.
– Не боись, старуха, – обратился он уже ко мне, снова закуривая и сплевывая, – хороший велик: рама, колеса низкие. Падать не больно. Да и с плохими тормозами родных детей не посажу. – И для подтверждения сделал пару кругов.
Пришлось пойти у него на поводу. С опаской берусь за велик, так и не признавшись, что не умею управлять. И сразу выдала себя. С минуту глядел на меня с жалостью, как на пропащую, ущербную. На лице разочарование, дескать, ну ты даешь, мать! Неудачные попытки повторялись, к стыду моему, несколько раз.
– Я тебе говорю, рама низкая. – Дымит и сплевывает. – Приподними правую педальку. С нее начинай, так легче…
Наконец помог водрузиться на сиденье. И, сама от себя не ожидая, я вдруг погнала, не разбирая на пути черных кур и клумб с георгинами. За мной с охами да ахами увязалась всполошенная Люся. Так и представила, как она своими кривенькими ножками бежит-спотыкается к раздавленным цветам! Чудом вынырнула из заблаговременно распахнутой калитки на улицу. И тут же чуть не угодила под колеса выскочившего из-за поворота автомобиля. Скрипнули тормоза, машина пробибикала. Я запаниковала, струхнула, свернула и грохнулась навзничь.
Люсины охи-ахи за моей спиной усилились во сто крат. А дядя Гера вместо того, чтобы поспешить на помощь, покатывался со смеху на месте. И махал рукой. Автомобиль в это время остановился у Люсиных ворот. Видимо, чтоб учинить скандал, дескать, такие-сякие, за девчонкой не смотрят, под монастырь хотели подвести.
Я же уехала на велике и скрылась за поворотом. Хотела было обернуться напоследок, че там да как, но тут же съехала на обочину. И снова свалилась. На этот раз в свежую коровью лепеху. Коленка вроде не сильно саднила. Листиками и травой почистилась. А вернуться-таки не решилась. В голове еще не улеглись Люсины восклицания. Надумала еще поучиться, чтоб к вечеру, когда все устаканится, прикатить домой с высоко поднятой головой, утереть всем носы.
Опять же не с первой попытки села и помчалась дальше. Только поворотов теперь остерегалась. И двигалась больше по прямой. Изредка, когда нет авто и пешеходов, позволяла себе ускориться. Лучше самой убиться, чем кого-нибудь ненароком придавить. Наверно, когда получу права и сяду за руль (по наивным планам Хаят, мой будущий мифический богатый муж в качестве подарка на свадьбу должен купить машину), буду такой же прилежной боякой.
Скоро выбралась на шоссе. С замиранием глядела в ожившее полотно дороги под колесами. Это было похоже на то, что происходило в моей новой жизни…
Через какое-то время с непривычки, от дикого напряжения заныли плечи, икры. Благо впереди остановка для
