Голова рукотворная - Светлана Васильевна Волкова
Марина слушала не перебивая и больше за вечер не произнесла ни слова.
Когда Мосс уходил и они прощались с ним у калитки, лицо его, всегда бумажно-бледное, было чуть разбавлено едва различимым водянисто-розовым румянцем, рвано растянувшемся от уха к носу.
– Я, кажется, забыл в прихожей очки, – Мосс виновато взглянул на Логинова. – На тумбе, у зеркала.
– Я принесу.
Логинов поспешил в дом, и, когда его спина исчезла в дверном проёме, Мосс, наклонившись к Марине, осторожно тронул её за локоть и тихо произнёс:
– Я должен сказать вам. Я другой. Не такой, как люди. Если бы я открылся вам, вы бы сочли, что я неизлечимо болен. И я даже согласен с этим.
Логинов появился на крыльце, махая очечником.
– Я тоже, – быстро шепнула Марина. – Я тоже другая. И тоже больна.
Выйдя за калитку, Мосс взглянул поверх ограды на тёмные зрачки окон логиновского дома, махнул рукой над головой – дому ли, птицам ли – и, не оборачиваясь, зашагал прочь.
19
Было два часа дня, но из-за тёмной пасмурной кисеи за окном чудилось, будто наступили сумерки. Логинова тянуло в сон, он работал с семи утра почти без перерывов, даже не понимал, ел или нет. На письменном столе свежим сугробом лежали распечатанные листы бумаги, пестревшие красным крапом правок. Логинов сидел на стуле сгорбившись, просматривал черновик собственной статьи и материалы для будущего реферата. И чем ближе к концу он подходил, тем яснее убеждался – да, его метод произведёт фурор. И тихое сладковатое тепло разливалось по всему телу: вот она, его будущая слава учёного, признание, уважение. О том, насколько велика именно его заслуга, он и не думал. Ну дарована ему благодать сопричастности к чуду, какая теперь разница? Случайность – флагман любой науки, а системность и закономерность – лишь обходной путь к той же самой искомой точке.
Что мы имеем? Первое. Панический страх снимается агрессией, направленной против источника фобии.
Логинов оторвался от чтения и задумался. Всё по-честному, без лукавства, надо констатировать неоспоримый факт. А факт неоспорим. Пациент, страдавший лепидоптерофобией, избавился от страха бабочек навсегда. Теперь он может думать о них без вегетативных изменений в организме, брать их в руки, не опасаясь судороги, и, если написать, что он их полюбил, – это будет стопроцентная правда. Смоделированная агрессия излечила его. Полностью.
Второе. Пациент, у которого стремительно развилось когнитивно-энфазийное расстройство, сбой идентификации личности и, как следствие, наступило паническое состояние от осознания своей принадлежности к классу насекомых, смог адаптироваться в обществе благодаря уникальному новому методу, названия которому ещё нет. Аффективное состояние сменилось стабильной нормой.
Проблемы с самоопределением – условны.
Логинов решил пока не писать в статье, что и в первом, и во втором случае пациент один и тот же. Если мыслить научно, это вполне могли быть разные пациенты, а методы, само собой, надо проверять клинически, и на это уйдут годы. Но вот они, первые блестящие результаты!
Логинов поразмыслил и всё же поделил написанное на две отдельные статьи. Правильно: разные проблемы, разные методики, разные научные подходы.
Он не задумывался пока о том, что научная тусовка потребует от него предъявить обоих пациентов. Но даже если придётся выставить Мосса напоказ, как лабораторного шимпанзе, ничего вопиющего в этом нет: кто сказал, что человеку отпущена только одна болезнь? Да в психиатрии каждый второй больной – увесистый кулёк с несколькими серьёзными недугами.
Логинов дописал от руки пару абзацев и вновь перечитал. Чего-то не хватало. Он работал над статьями уже две недели, многое переписывал, лакировал, подгонял под выстроенные идеи. Необходим был последний штрих. Логинов взял мобильный и набрал номер Мосса.
Тот ответил не сразу.
– Виктор, – Логинов чуть замялся, – возможно, вас попросят дать некое интервью на… хм… назовём это медицинским симпозиумом. Вам зададут вопрос о том, кто вы.
– Я – Виктор Мосс, иллюстратор.
Логинов слышал в трубке его дыхание, ровное и чёткое.
– Но ведь это неправда. Вы – бабочка-мнемозина из рода парусников.
– Док, я понимаю, к чему вы клоните. Не бойтесь, я не проколюсь.
– Это будет изощрённый допрос. Ваши ладони тоже осмотрят.
– Зачем?
– Чтобы найти доказательство, что вы бабочка.
– Какая ещё бабочка, док? Вы-то сами в это верите?
Голос Мосса был искренне удивлённым. Логинов улыбнулся. «Браво, мальчик!»
То, что Мосса выведут на чистую воду, можно было не сомневаться. Но до такого допроса ещё надо дожить, а пока что просто закончить статью и собрать тезисы для реферата. Несколько дней назад Логинов написал два письма знакомым чинам из клинической психиатрии, попросил рассмотреть возможность испытания новых методов на базе их клиник и утром получил одинаковые ответы. Да, возможно, но только после выхода статей и чётких распоряжений ответственных лиц из Росздравнадзора. Есть спонсоры, готовые вложиться в новые методы лечения. Логинов ответил, что статьи непременно будут резонансными, в том нет ни малейшего сомнения.
Он отложил рукопись и потянулся. Настроение было отличное. Надо немного отдохнуть, но сначала окончить два незавершённых дела: купить билеты в Италию и уволить Киру.
Логинов заказал два авиабилета через интернет, забронировал номер в гостинице на побережье и арендовал автомобиль. Затем взял мобильный и набрал Маринин номер.
– Ты где, Мышка?
– Мы с Кирой гуляем.
«С Кирой – в последний раз», – подумал Логинов.
– Когда вернётесь?
– Мы же только что вышли, и пятнадцати минут не прошло. Хотим прогуляться до Светлогорска…
– Возвращайся, надо собираться. Завтра мы летим в Неаполь. Оттуда едем на машине в Пестум. Ты и я.
– Но…
– Это решено, Мышка.
– Я не поеду.
Логинов почувствовал, как в горле, у самого подбородка, свернулся и выпрямился раскалённый ёж. И огромная волна злости, жадная, неуправляемая, вдруг нахлынула на него. Он с силой рубанул ребром ладони о спинку кресла – так, что послышался лёгкий деревянный хруст, моментально сжался от боли и в собственном стоне вдруг услышал, как орёт на жену.
Телефон, брошенный в стену, чудом не разбился. Под языком таяла спасительная таблетка. Что с ним происходит? Почему он не может себя больше контролировать? Недавно так же швырял ноутбук, теперь телефон.
Он снова набрал Маринин номер, хотя и не ожидал, что она ответит. Но Марина сказала спасительное «алло», и Логинов, боясь, что она нажмёт отбой, затараторил нелепые слова извинений. Марина молчала.
– Я просто увезу тебя. Ради тебя же самой. И не спорь, пожалуйста. Мы уезжаем, это решено. Я твой муж и врач, и сейчас ты будешь делать то, что я скажу!
Он
