И время остановилось - Кларисса Сабар
– Это очень кстати. Я тут недавно поняла: глупо бояться отдать кому-то сердце. Как там сказала одна великая философиня несколько минут назад? «На кой сдалась жизнь, если жить только наполовину?» Грех тратить попусту даже миг. Так что давай-ка ты меня поцелу…
Руди заткнул меня поцелуем. Вторым – нежным, неспешным, прерванным лишь мягким урчанием мотора машины, катившей по брусчатке прочь. Я расхохоталась:
– Вот черт, они смылись без меня!
Руди, улыбаясь, стиснул меня в объятиях.
– Похоже, тебе придется пойти ко мне, Лиза, – прошептал он.
– Это приглашение?
– Войти в мою жизнь? Да.
В его пронзительном взгляде сиял свет, проникая в самую душу.
Эпилог
Десять месяцев спустя
Полин, примостившись на краешке жесткой скамьи, куда нас рассадили в начале съемок, ерзала, терзаемая очередным капризом мочевого пузыря.
– Знала же, что зря с вами потащилась, – прошипела она, пока ведущая зачитывала итоговые баллы. – Этот ребенок еще не родился, а уже всех допек. Надеюсь, твой дед продул и мы свалим отсюда.
Руди, обнимая меня за плечи, еле сдерживал смех. Еще бы – с тех пор, как гормоны окончательно взяли верх над ее телом, Полин, бывшая на седьмом месяце, и вовсе разучилась держать язык за зубами. Обычно доставалось Мехди, но сегодня он не смог вырваться с нами в Париж. Мама тоже не поехала – осталась присматривать за книжной лавкой, а потом у них с Оливье была запланирована конная прогулка. Зато Руди ни за что не захотел пропустить этот сумасшедший день.
Прозвучал вердикт – Лулу победил в третьем раунде! Бедняжка-соперница, расстроенная, удалилась ни с чем, а мы устроили дедушке бурную овацию. Похоже, он сам не верил, что выиграл. Лулу был на седьмом небе от счастья, когда продюсеры любимого телешоу пригласили его на прослушивание. Разумеется, они позвонили ему неслучайно: мы с Аннетт сговорились и тайком записали, как дед поет. А потом его сестра взяла и отправила ролик на сайт передачи – вот его и внесли в список участников. Понимая, что все уже свершилось, дед не смог отказаться. И, видя, в каком он восторге, мы ничуть не жалели о своей проделке.
Лоранс, очаровательная ведущая, повернулась к деду с лучезарной улыбкой.
– Что ж, Луи, прежде чем мы узнаем, с какой песней вы будете бороться за главный приз в тридцать тысяч евро, хотелось бы услышать о вашей страсти к музыке. Ведь это ваш дед привил вам любовь к пению, верно?
Лулу кивнул.
– Ваша правда. Сейчас он позабыт, но в свое время Леандр Моро был известным шансонье. У меня кишка оказалась тонка податься в артисты, но по молодости я пел с разными оркестрами. Речи – это не мое. А вот песня – это искусство мгновения! Это душа, которая обнажается, чтобы выразить тысячу чувств: нежность, гнев, печаль и, конечно же, любовь. Песней можно знаете сколько всего рассказать, было бы желание.
Зал разразился бурными аплодисментами. У меня защипало в глазах.
– Как верно подмечено! – похвалила ведущая. – Ваш дед наверняка вами гордится, глядя с небес. И какую же песню вы выбрали для финального этапа?
Ничего удивительного – Лулу объявил, что споет «À nos souvenirs»[62] трио Trois Cafés Gourmands.
– Я хочу посвятить эту песню моей семье, которая тут, в зале.
По моим щекам катились слезы, пока дедушка растроганным голосом выводил этот гимн корням и земле своего детства. Руди незаметно протянул мне платок.
– А обещала ведь не плакать, – шепнул он с нежной, чуть лукавой улыбкой.
И вдруг случилось непредвиденное. На последних строчках песни Лулу спел не те слова:
– Ты, сердце, поднажми. Плесни нам, Чик-Чирик. В глазах задор горит…
Прозвучал гонг, фиксируя ошибку. Ведущая расстроилась – похоже, дедушка ей приглянулся.
– Ну что же вы, Луи? Ведь правильно «Плесни же нам, Мими».
Дед расплылся в улыбке.
– Да я нарочно, Лоранс. Поспорил, что сумею упомянуть «Чик-Чирик» по телевизору. Это кафе у нас в городке.
– Что ж, в итоге вы забираете лишь десять тысяч евро. Сумма, конечно, хорошая, но обидно – могли ведь получить и тридцать!
– Да ничего, у меня и так все есть. Эти деньги окупят ремонт, а больше и не надо. Я бы хотел, если можно, напоследок поделиться со всеми одной мыслью…
– Ну конечно, давайте, мы слушаем! – подбодрила ведущая.
– Хочу сказать людям: любите друг друга. Любите и говорите, что любите. Сам я это поздно понял, а ведь любовь – главное в жизни. Любите как дети – непосредственно и открыто, – дед кивнул на чинно сидевших перед нами Тима и Милли.
Наши глаза встретились, и я поняла: сейчас снова разревусь.
– Любите так, как моя Лиза посмела полюбить своего Руди, отдавшись головокружительному вихрю жизни. Если бы год назад мне сказали, что дочь решит жить со мной, а внучка выкупит соседскую дачу, чтобы перестроить в большой дом для своей чудесной новой семьи, – ни за что бы не поверил! А ведь в этом и есть магия жизни: ценить каждый миг, даже если порой приходится все штопать и перекраивать, чтобы в результате ценить еще больше.
Речь деда потонула в громе аплодисментов. Растроганная Лоранс украдкой смахнула слезу. А Аннетт поднялась с места и чинно спустилась на сцену.
– Это Ненетт, моя сестра, – пояснил Лулу слегка опешившей ведущей.
Лоранс опомнилась:
– Ах да! Это ведь вы записали Луи на шоу.
– Ну да, – подтвердила Аннетт. – Ладно, не переживайте, я не собираюсь тут рыдать на весь мир. Просто хотела спросить на всякий случай: у вас случайно нет номера Янника Ноа?
И пока публика покатывалась со смеху, а Лоранс с невозмутимым видом тыкала в телефон, набирая номер любимого певца Ненетт, мы с Руди обменялись взглядом, полным нежности. Я до сих пор не верила – неужели мне так повезло, что он есть в моей жизни и в моем сердце? Но сейчас, глядя в его сияющие глаза, я точно знала: впереди нас ждет еще много чудесных сюрпризов и сладких мгновений вечности.
От автора
Холодным и тоскливым зимним утром 2021-го мы с кузинами гостили у бабушки в Берри. Разглядывали старинные фото чопорных предков в воскресных нарядах – вылитые истуканы. Так было принято фотографироваться в начале двадцатого века. Вдруг облака разошлись, и луч солнца озарил поле перед домом невероятным сиянием. Я тут же схватила телефон, чтобы запечатлеть этот миг. В том самом поле в годы войны расстреляли человека – за то, что укрывал беженцев. И тут меня будто озарило. Бабушка столько рассказывала о своем детстве в оккупации! Внезапно я поняла: надо написать роман, действие которого развернется в нашем родовом имении. А я отдам дань корням, которыми так горжусь.
Вы, конечно, поняли: городок Шатийон-сюр-Эндр существует на самом деле. Но кое-где я позволила себе вольности. Скажем, дома Лизы и Лулу – плод авторского вымысла, как и участок, где откопали останки. (А вот история с менгиром – чистая правда!) Ферма Ла-Шемольер, где родились бабушка с сестрами, на самом деле находится в городке Клере-дю-Буа, в семи километрах от Шатийона. Теперь там загородный дом отдыха.
Надеюсь, шатийонцы не обидятся, что ради романа я слегка подкорректировала облик нашего чудесного городка. Исторические события старалась не искажать, а вот персонажи – чистой воды вымысел. Хотя, пока я писала, мне порой казалось: они и впрямь существуют.
И последнее. Если вы еще не бывали в Бренне, на ее живописных прудах, – очень советую это исправить. Хочется верить, что мой роман пробудит в вас желание воочию увидеть эти дивные места!
Благодарности
Еще раз спасибо всей команде издательства Charleston за доверие и дружбу – это наш с вами двенадцатый роман. Карин Байи де Робьен, поверившей в успех, едва я произнесла слово «Берри». Пьеру-Бенуа де Верону – за его неизбывный энтузиазм. Лизе Лаббе,
