Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
Баба Катя по документам числилась Беловой, но писарь, выправлявший паспорт, упёрся, что, мол, нет такого закона – всех проживающих в избе на одну фамилию писать. И, немного подумав и почесав рукой небритую щёку, решил, что девчонке без роду и племени фамилия Найдёнова отлично подойдёт.
Придирчиво рассмотрев Аню, словно капусту на рынке, поэт барственно процедил сквозь зубы:
– Будешь обращаться ко мне Демьян Иванович. Ко мне в кабинет заходить, только когда позову. Во время работы не беспокоить.
Аня обратила внимание, что от этих слов лицо женщины нервно передёрнулось, но она сдержалась и, сжав губы в горошинку, произнесла:
– Меня зовут Ираида Марковна. Получать будешь десять рублей в месяц, постель и еду. Пойдём, я покажу тебе дом и твоё место.
Согласна ли на эти условия Аня, Ираида Марковна даже не поинтересовалась.
* * *
На кухне у Кумачёвых, как раз над тем углом, в котором стояла Анина раскладушка с продавленной парусиной, был прикреплён яркий плакат со стихами Демьяна Ивановича:
«Вперёд, друзья! Сплочённым строем
Пойдём хозяйство поднимать!
Коль хочешь быть – так будь героем!
С надеждой ждёт Отчизна-мать!»
На плакате краснощёкие солдаты и матросы тянули руки к суровой женщине с запавшими глазами, прижимающей к груди серп и молот.
В стране набирала темп первая пятилетка. У всех на устах гуляло слово «индустриализация», а газеты дружно рапортовали о победах трудовой армии на великих стройках. Здесь, в городе, Аня с удивлением узнала, что недели с воскресным выходным днём больше не существует. Её заменила пятидневка.
– Пять дней рабочих, шестой – выходной, – объяснила ей молочница, передавая из рук в руки литровую банку с молоком. И бесхитростно пояснила: – Я думаю, так сделали, чтобы люди в церковь не ходили. – Потом, подмигнув Ане подслеповатыми глазами, прошептала: – А всё равно ходят.
Падая к вечеру с ног от усталости, Аня каждый раз перечитывала стихи на плакате и улыбалась, доподлинно зная, как поднимает хозяйство автор этих всенародно известных строк.
День Демьяна Ивановича протекал неспешно: до полудня он спал, потом не торопясь читал газеты, пил кофе с булочкой и съедал три яйца, сваренные в мешочек. После завтрака, сухо поблагодарив Аню кивком головы, шёл в свой кабинет, курил трубку и одним пальцем постукивал по клавишам пишущей машинки.
После сытного обеда ложился спать, а к вечеру, взяв с собой наряженную и надушенную Ираиду Марковну, на моторе ехал в Дом литераторов, возвращаясь далеко за полночь. Раз в неделю Демьян Иванович получал заказ на стихи для газеты «Беднота», тогда его машинка стучала как пулемёт, а Ираида Марковна ходила на цыпочках и прижимала к вискам влажное полотенце.
За те две недели, что Аня провела в доме Демьяна Кумачёва, Константина она не видела ни разу и хозяева о нём не упоминали, как не упоминали и Лидию Петровну. Аня так и не сумела понять, куда девалась первая жена хозяина. Ираида Марковна не работала в учреждении, но часто куда-то исчезала на целый день, а придя домой, подолгу разговаривала по телефону с подругой, которую игриво называла Сиси. Ани она не стеснялась – просто не замечала, раз и навсегда указав ей отведённое место на кухне в первый же день.
– Здесь ты будешь спать. Вот раскладушка, – сказала Ираида Марковна, по-простецки ткнув пальцем на деревянную раму с натянутым брезентом. – Через парадный ход не шастай. Твоя дверь на улицу в кухне, – она указала на дверь чёрного хода, выводящую на другую сторону дома. – Твоё дело молчать, убирать, стирать, гладить, ходить на рынок и готовить. Пропишу тебя сама. Давай паспорт. Да, и ещё, – она строго посмотрела Ане в глаза и отчеканила: – В профсоюз домработниц не вступай. Узнаю – сразу выкину на улицу без расчёта.
Хорошо, что Аня не боялась никакой работы. Молча осматривая квартиру своих новых хозяев, она понимала, как много труда придётся вложить в изрядно заросшие грязью комнаты. Квартира была довольно просторной. Широкая гостиная с двумя окнами была тесно заставлена мебелью на тонких гнутых ножках: два небольших дивана с ломберным столиком между ними, обеденный стол, занимавший всю середину комнаты и горка с хрусталём в серебряной оправе. Комната поменьше служила спальней. Наверное, её выбрали из-за одного окна, расположенного наверху стены так, чтобы свет не падал на широкую кровать с двумя тумбочками по сторонам. Две другие комнаты были отведены под кабинеты для поэта Кумачёва и Ираиды Марковны.
Больше всего Ане понравилась небольшая комнатка между кухней и ванной. Она подумала, что, видимо, раньше здесь жила прислуга. Но теперь хозяйка устроила здесь гардеробную, сплошь завесив стены вешалками, на которых топорщили рукавами шубы вперемежку с шёлковыми платьями и кружевными накидками.
– Хорошо, что я догадалась взять в дом неграмотную сермяжницу, – чуть позже хвастала Ираида Марковна подруге Сиси, фасонно держа телефонную трубку на отлёте. – Мы столько нахлебались с Шуркой, ты представить не можешь! А при увольнении эта змея заявила, что подаст на меня жалобу в рабочий комитет, потому что она у нас регулярно перерабатывала! Представляешь, какая наглость! Мы её кормили, обували, одевали, а она оказалась тварью неблагодарной. – Да. Да, ты права, – кивнула она в трубку, выслушав ответ на том конце провода. – Нынче все стали грамотные, куда ни плюнь.
Аня старалась отключиться от разговоров хозяйки, старательно делая вид, что ничего не видит и не слышит. Единственное, что доставляло ей огорчение, это то, что теперь не спросишь у хозяев, куда подевалась семья Анны фон Гук. Она тщетно искала ответ на вопрос, старательно рассматривая фотографии на стенах. Вдруг да что-то осталось от прежних хозяев. Но из узких рамочек ей улыбалась лишь молодая Ириада Марковна и Демьян Кумачёв в шинели и будёновском шлеме. На подсказку соседей по лестничной площадке Ане не приходилось рассчитывать: как объяснила ей дворничиха-татарка, дом был очищен от проживающих, а в пустые квартиры вселили деятелей литературы и искусства.
– Вот уж кому удача выпала! – с оттенком зависти покачала головой дворничиха. – Мало того, что квартиры одна другой лучше, так ещё и с мебелью. А в некоторых шкафах и посуда осталась стоять. Куда её, посуду, лишенцам да выселенцам? С собой не возьмёшь. У нас дом особенный! Без коммуналок.
О коммуналках Аня прежде не слышала, поэтому рискнула поинтересоваться, что это такое. Отвечать дворничиха не стала, а лишь сверкнула улыбкой, в которой не хватало двух передних зубов, и посулила:
– Не горюй! Скоро узнаешь.
Узнавать Ане предстояло очень многое.
