Райгород - Александр Гулько
Глава 6. Некогда
Когда у Лины с Вениамином родился сын, Гройсман, к собственному удивлению, почувствовал себя как-то по-особенному счастливым. Принято считать, что люди, дожившие до правнуков, автоматически становятся праведниками и попадают в рай. Не то чтоб Гройсман о рае крепко задумывался, но мысль о том, что он гарантированно туда попадет, примиряла его с грустными размышлениями о возрасте.
Едва узнав о новорожденном, Лейб придумал ему имя. Предложил назвать мальчика Исааком, в честь покойного друга Каплуна.
– Ага! – пришла в ужас Лина. – А может, Авраам? Или Савоаф?
– Или ДОСААФ![75] – пошутил Веня.
Гройсман шутки не понял. Пытался настаивать. Но его деликатно игнорировали. В итоге Лейб сказал, что, раз такое дело, он настаивать не будет. Пусть называют как хотят.
В итоге мальчику дали имя Арнольд – в честь американского киноактера Шварценеггера. Незадолго до рождения сына Веня купил видеомагнитофон – дико дефицитный и фантастически дорогой. К магнитофону прилагались две кассеты с фильмами: «Греческая смоковница» и «Терминатор». «Терминатора» Веня и Лина посмотрели раз двадцать.
Притом что стоил видеомагнитофон дороже «Жигулей», покупая его, Веня ни секунды не колебался. Сказал:
– А шо такое! Могу себе позволить!
Он действительно мог.
В то время Веня уже год как работал в городской санэпидстанции. Имел прозвище Веня-тариф. Получил его за то, что придумал и внедрил единые тарифы на услуги санитарных инспекторов. Проще говоря, узаконил взятки.
До его прихода городская система санэпиднадзора работала скверно. Проверяемые платили сколько хотели, инспекторы брали сколько давали. О здоровье населения вообще речи не шло. Статистика пищевых отравлений была угрожающей.
Поступив на службу, Вениамин оценил масштаб явления и придумал, как все исправить. Идея заключалась в следующем. По итогам любой проверки составлялся акт (даже если на объекте был полный порядок, инспектор все равно находил нарушения). Составление «правильного» акта Веня предложил считать услугой. А за услугу, как известно, нужно платить. Если нарушений было мало, платить нужно меньше, если много – больше. При обнаружении каких-то вопиющих безобразий предлагалось денег не брать вообще. Объект – актировать, ответственного штрафовать или подавать представление на увольнение. При подозрении на умышленные действия необходимо сообщать в прокуратуру или даже в КГБ.
Платить будут как миленькие, резонно считал Веня. Легче заплатить, чем лишиться хлебной должности, а то и вовсе попасть под следствие. Что же касается собственного начальства, то главный врач возражать не станет. Ибо Веня и четверо его коллег-инспекторов будут с ним делиться.
Перед тем как предложить идею начальству, Веня решил обсудить ее с женой. Но Лина сказала, что ничего в этом не понимает. И если с кем и следует посоветоваться, то с дедушкой. У него в таких делах большой опыт.
Веня отказываться не стал. За что потом был Гройсману искренне благодарен.
Услышав идею, Лейб сказал:
– Твой начальник не согласится.
– Почему? – удивился Веня. – Риск минимальный. Да и делать ничего не надо, только разрешить! А потом ждать, когда тебе нажуют и принесут!
– Как ты сказал, – расхохотался Гройсман, – «нажуют»?
– Ну да…
Гройсман посерьезнел и пояснил:
– У твоего начальника тоже есть начальник. Над ним – свой начальник. И так дальше. И им всем тоже нужно шо-то нажевать. Система работает, если все жуют! Если кто-то в цепочке голодный, он всех сожрет.
Согласившись, Веня идею доработал.
Через месяц неформальных согласований в районных, городских и областных инстанциях предложенную Веней систему утвердили.
Результаты не заставили себя долго ждать. Директора знали, сколько и за что платить. Инспекторы понимали, сколько и за что брать. Заняв место внизу пищевой цепочки, санитарные врачи обогатились сами и обеспечили доходы своим начальникам. Городская статистика пищевых отравлений заметно улучшилась.
Как автор и инициатор, Вениамин получил полномочия приглядывать за тем, чтоб система работала бесперебойно. Что, с одной стороны, требовало немало усилий, но с другой – приносило неплохие доходы. Значительную их часть Вениамин отдавал Лине. Но еще больше тратил по собственному усмотрению. Усмотрения же его были довольно незатейливы – женщины. Именно они являлись его давней страстью и, соответственно, слабостью.
До знакомства с Линой Веня поддерживал романтические отношения с двумя дамами: товароведом крупного гастронома и заведующей рестораном. Роман с Линой и женитьба ненадолго отвлекли его от этих отношений, но не стали поводом от них отказаться.
Стереотип успешного мужчины предполагал наличие жены и любовницы. Но Веня считал себя нонконформистом. Поэтому у него была не одна любовница, а две. Более того, Вениамин полагал, что и это не предел. Решив проверить, как далеко можно зайти в борьбе со стереотипами, он завел еще один роман – с лаборанткой. Через короткое время лаборантка сказала, что у нее есть подруга. Они что-то слышали про «менаж-а-труа». Они хотят попробовать. Веня же не станет возражать? Веня не стал.
Затейливая картина Вениной личной жизни была богато раскрашена не только романтическими красками. В ней присутствовали и житейские прагматические оттенки. Например, торговые дамы снабжали Веню импортным алкоголем, финской ветчиной, паюсной икрой, молочными сосисками. Алкоголь он оставлял себе или передаривал «нужным людям», а продукты относил в семью или одаривал юных лаборанток.
Лина подозревала, что Веня «гуляет», но об истинных масштабах его личной жизни не догадывалась. Кроме того, она изо всех сил старалась своих подозрений не демонстрировать. Наученная опытом подруг, понимала, что, узнав правду, придется сделать следующий шаг, а к этому она вряд ли готова.
Нюмина жизнь была скучна, как бразильский сериал. Причем даже не цветной, а черно-белый.
Задуманный Раей проект «Трудоустройство» успешно осуществился. Сложная комбинация из просьб, подарков и разменов была разыграна как по нотам. В результате Нюму взяли инженером в местный аэропорт. Там ему выдали синий мундир: брюки, китель с позолоченными шевронами и форменную фуражку с кокардой. Нюма стеснялся все это надевать. Зато форма очень нравилась деду.
Зарплату – сто пятьдесят рублей и шестьдесят копеек – он целиком отдавал жене. Провожая мужа на работу, Мила каждое утро выдавала ему рубль. Семьдесят копеек на обед и тридцать – на сигареты. (Кстати, интересная деталь. Узнав о выдаваемом рубле, свояк Веня подумал, что это такая игра. Возможно, со скрытым эротическим подтекстом. Очень удивился, когда выяснилось, что все серьезно. То есть без подтекста.)
Работал Нюма пять дней в неделю. С девяти до шести. Ровно в восемь уходил на работу и ровно в половине седьмого возвращался домой. За ужином выпивал одну бутылка пива. Рассказывал Миле какие-то бесконечные скучные новости о своей работе. Она слушала невнимательно. Говорила:
– Я – врач! Мне это
