Лето 1969 - Элин Хильдебранд
И она твердо решила, что станет такой. С прошлой недели после разрыва с Дарреном Кирби места себе не находила.
Что она собой представляет? Чего хочет добиться в жизни? В первую очередь стоит избавиться от сердечной боли и разочарования и вернуться к настоящей себе. К той Кирби, которая надела футболку со знаком мира и застегнула замшевые сапоги с бахромой, собираясь на первый марш протеста. Тогда она была страстной и хладнокровной, беззаботной и уверенной в себе. Кирби казалось, что роман со Скотти и последующие отношения с Дарреном принизили ее, но теперь поняла: все наоборот. Те романы, пусть неудачные, вселили в нее силу и решимость.
В сентябре, вернувшись в Симмонс, она наконец выберет специальность: политологию. Сосредоточится на исследованиях и подаст заявку на стажировку, может, даже в команде Типа О’Нила[53]. А вдруг здесь, в гостинице, ей выпадет шанс встретиться с сенатором Кеннеди, тот обратит на нее внимание и предложит свою визитку.
Ходили слухи, что сенатор будет баллотироваться в президенты против Никсона.
Однако Кирби не могла посетить вечеринку на Чаппаквидике.
С одиннадцати вечера ей нужно было приступать к работе.
– Приди хоть ненадолго, – настаивала Патти. – Барбекю начинается в семь. Уйдешь сразу после ужина. Кто-нибудь подбросит тебя до парома, а до гостиницы дойдешь пешком.
Патти взяла Кирби за руку, и та заметила на запястье подруги синяки размером с десятицентовик.
– Я бы с радостью, – вздохнула Кирби.
На секунду она даже решилась сказаться больной и отправиться на вечеринку, ведь за все лето не пропустила ни одной смены. Однако это было бы безответственно, к тому же Кирби знала, что не удержится от выпивки или наркотиков. В любом случае ей там не место. Кем будет выглядеть Кирби – приживалкой? Подругой сестры Сары? Интуиция подсказывала, что лучше представиться сенатору Кеннеди позже, в гостинице.
Тем не менее, помогая Патти выбирать наряд, Кирби безумно завидовала.
– Люк знает, что ты идешь на вечеринку?
Если даже она ревнует подругу, то что же чувствует Люк.
– Это не его дело, – отрубила Патти и, заметив в зеркале выражение лица Кирби, добавила: – А что? Я не его собственность.
Миссис Бенни редко остается в гостинице так поздно вечером. Наверное, решила сама проследить за порядком, пока здесь сенатор. Ее помада смазалась, из пучка выбились пряди волос. Миссис Бенни так взволнована, что Кирби почти готова предложить начальнице идти домой, она сама справится. Но миссис Бенни чувствует себя обязанной сделать последнее наставление.
– Не забывайте проявлять благоразумие, Кэтрин. Конфиденциальность и личный комфорт сенатора – наш приоритет.
– Да, мэм.
Кирби действует так, будто все происходит как обычно. Все и движется как обычно, вот только она постоянно начеку. В любой момент в парадную дверь может войти сенатор. Кирби решает: достаточно просто увидеть его и пожелать спокойной ночи. Тедди Кеннеди молод и красив, хотя не так хорош, как Бобби, и ни в какое сравнение не идет с президентом Кеннеди. Интересно, каково это – быть членом такой семьи? Наверное, отношения Тедди Кеннеди с братьями похожи на отношения Кирби с Блэр и Джесси.
Гости по двое заходят в холл и отправляются спать. Несколько женщин останавливаются, чтобы похвалить платье Кирби – желтое, расшитое маргаритками, самое яркое и жизнерадостное в ее гардеробе. Она просматривает счета за стойкой регистрации, а не в офисе, чтобы ничего и никого не пропустить.
Кирби заканчивает дела и разрешает себе ненадолго погрузиться в мысли о Даррене. Тот вез ее домой с Лобстервиля в полной тишине. Кирби уже решила, что он согласился: близость с родителями важнее продолжения их отношений. Но прежде чем Кирби выбралась из автомобиля, Даррен взял ее кисть и прижал к губам.
– Я не хочу отпускать тебя. Ты мне нравишься.
– Ты мне тоже, – ответила Кирби.
– Может, когда вернемся в город, к учебе, получится…
Кирби открыла дверцу и вышла, не дав ему закончить. Она поняла, что предлагает Даррен: продолжить свидания осенью, когда он уедет из дома родителей. Кирби понимала, почему Даррена захватил эта идея: у них будет целых девять месяцев, чтобы позволить своей любви расти и цвести без помех со стороны досадной мелочи, называемой семьей.
Но эти мечты несбыточны.
Кирби считала Даррена слабым, ей так было легче, но хватит ли у нее самой смелости представить его родителям?
Конечно, Кейт и Дэвид придерживались широких взглядов. А как насчет Экзальты?
В этот момент Кирби как нельзя лучше поняла затруднительное положение Даррена. Ей совершенно не нравилась идея познакомить его со своей бабушкой.
«Это невозможно», – так она и подумала.
Кирби закинула сумку на плечо, вошла в дом, поднялась в иглу и бросилась на кровать.
На следующий день в ее дверь постучали. Это оказалась Микаэла. Кирби решила, что соседка явилась с требованием прекратить снова и снова ставить альбом Simon & Garfunkel.
– Уходи, – буркнула Кирби.
– Даррен звонит.
– Скажи, что меня нет.
– Хочешь, чтобы я соврала? – уперлась рукой в бок Микаэла.
– Да. Если тебе мешают моральные принципы, просто нажми на рычажок и положи трубку рядом. Пожалуйста.
– Может, спрошу Даррена, не хочет ли он прогуляться со мной, – пожала плечами Микаэла. – Он симпатичный.
Кирби пытается выбросить разговор из головы. Она перетасовывает счета, выстраивает ровной стопкой, затем со вздохом сует в папку.
В половине первого в вестибюль вбегает мужчина и направляется прямиком к стойке.
Кирби не сразу узнает Люка. Тот сам на себя не похож: волосы взъерошены, лицо ярко-красное. Он весь в поту, а глаза выпучены, как у жабы. На нем порванная на шее зеленая футболка и свободные, затянутые шнурком штаны. Да он в пижаме! Что-то не так, соображает Кирби.
– Люк, – восклицает она, – что-то с Патти?
Он бьет руками о стойку и орет:
– Это ты мне скажи! Где она? Ее нет дома, нет в кинотеатре, нет у брата! Этот придурок сказал, что не видел ее, остаешься только ты! Я думал, вы шляетесь вдвоем, ведь ты порвала со своим подкопченным ухажером, но ты-то здесь!
Он перегибается через стойку и хватает Кирби за запястье.
– Отпусти, – мягко просит она. Не хочется перебудить гостей.
– Где Патти? – повторяет Люк и выкручивает Кирби запястье. Руку пронзает дикая боль, неужели сломается?
– Понятия не имею.
Кирби сама понимает, что говорит совершенно неубедительно.
– Отвечай! – ревет Люк.
Боль в запястье нарастает тем сильнее, чем активнее Кирби старается освободиться.
– Она пошла на вечеринку на Чаппи… – в конце концов не выдерживает она.
Прежде чем Кирби успевает закончить фразу, раздается низкий голос.
– Эй!
Они оборачиваются, и Люк отпускает запястье Кирби. Перед ними мистер Эймс, милый, славный, все понимающий мистер Эймс, который в данную минуту выглядит совершенной противоположностью своему привычному образу. Он хватает Люка за грудки и почти отрывает от земли.
– Ты пристаешь к леди?
– Нет!
– Это Люк Уинслоу, он встречается с моей соседкой. Ищет
