Черешни растут только парами - Магдалена Виткевич
– Спокойной ночи, – сказал Шимон.
Он постоял еще минуту и добавил:
– Мне действительно завтра нужно быть в форме. У меня на утро две операции.
– Ясно, – улыбнулась я. – Я тоже, может быть, наконец высплюсь.
Я почувствовала себя кошкой, которая только что выбралась из лужи, но отряхнулась от грязи, чтобы показать всем, какая она белая и пушистая. Только у нее это плохо получалось.
45
Руда Пабьяницкая, тридцатые годы
Анна безучастно смотрела на свою дочь, обращаясь к Янине:
– Позаботься о ней. Береги ее как свою. И вам обеим воздастся за это.
– Аня. Я все так и сделаю, – тихо сказала Янина.
– Пожалуйста, никому об этом не говори, но позаботься, чтобы она узнала о своем рождении до того, как ты умрешь, – сказала она тихо. – Поклянись.
– Клянусь.
Анна улыбнулась. Ее лицо смягчилось, разгладилось. На мгновение она даже стала напоминать девушку того времени, когда Хенрик просил ее выйти за него замуж и подарил ей цветы черешни, сорванные прямо с дерева. Того времени, которое казалось таким далеким. Времени, которое никогда больше не вернется.
* * *
Янина нарекла свою так и не сделавшую вздоха девочку Марианной. Малютку похоронили на приходском кладбище, известном в народе под названием Фрайтаг. Похороны были скромными. Ведь Янина не могла сказать мужу, чтобы он попрощался с дочерью. Они попрощались с ней втроем – Анна, Янина и маленькая Стефания.
Стефания росла очень жизнерадостным ребенком. Будто старалась сделать все, чтобы Янина полюбила ее.
А это произошло в первый же день, в ту самую минуту, как только та прижала девочку к своей груди. Быть может, если бы не этот ребенок, она тоже замкнулась бы в себе и стала молчаливой, отрешенной, как Анна. Эта маленькая девочка заставила Янину почувствовать себя кому-то нужной в этом мире.
* * *
В один очень морозный день Янина проснулась и увидела Анну, стоящую над колыбелью Стефании. В первый момент она испугалась. Ей даже показалось на мгновение, что Анна хочет навредить дочери, однако девушка улыбалась, напевала и слегка покачивала ребенка.
Янина встала рядом. Она заметила, что в кроватке лежат свадебные фото Хенрика и Анны, жемчуг и золотое ожерелье. Анна взглянула на Янину, а та понимающе кивнула:
– Не бойся, я все передам ей, или – еще лучше – ты сама отдашь ей, когда она вырастет.
Анна улыбалась. И Янина подумала, что та выздоравливает. Сколько можно молчать? Ведь обе были в безопасности, Куба больше не приходил, а Кароль – любитель широкой, вольготной жизни – давно переехал к сыну на виллу. Янина знала, что Элиза живет с ними. Она также знала, что та ждет ребенка. В аптеке на Рудской уже судачили, что скоро Ржепецких станет еще больше.
Янине предстояло стать бабушкой. Она вздохнула. Получится ли наладить контакт с Элизой и внуком? Она только надеялась, что Элиза воспитает его приличным человеком, не даст Кубе испортить ребенка. Элиза всегда казалась ей хорошей девочкой. Ну не повезло – влюбилась в ее сына. Хотя, может, она с ним справится? Янина видела, что Куба не любит Элизу, что та – всего лишь игрушка в его руках. Но как знать, может, со временем любовь придет?
Вряд ли. Единственной любовью ее сына была Анна. Замкнувшаяся сейчас в своем собственном мире, в отчаянии, печали и воспоминаниях. Видно, Господь Бог уготовал ей такую жизнь. Трудную.
* * *
Янина не заметила, когда Анна вышла из дома и неторопливым шагом пошла в сторону прудов Стефанского. В тот день там не было танцев. Все готовились к субботе. На прудах, покрытых толстым слоем льда, было пусто. Кое-где виднелись проруби, которые рыбаки делали каждую зиму. И если бы Элиза не начала рожать, а Куба не пошел бы за акушеркой, наверное, никто и не заметил бы, что Анна выходит на лед. Но Провидению в который раз было угодно свести Анну с Кубой на прудах.
– Анна! – воскликнул Куба, которого прихоть судьбы заставила проезжать мимо. – Анна! Что ты делаешь? – Он вышел из машины и встал в нескольких метрах от нее на берегу.
Солнце давно зашло. Его глаза свыклись с темнотой, и он смог разглядеть силуэт девушки, довольно четкий на фоне белой поверхности пруда.
– Анна!
Девушка заметила его. Она посмотрела в его сторону.
– Анна, что ты задумала? – воскликнул он.
– Я ухожу, – спокойно сказала она. – За все ночи в слезах, за муки Хенрика в огне ни ты, ни твои потомки не увидят счастья, пока душа моя будет блуждать в этом мире, – добавила она на одном дыхании.
– Анна!
Девушка сделала шаг вперед и ушла под лед.
* * *
В это же время Элиза рожала. Она ждала помощи, которая не спешила к ней. Куба поехал за акушеркой – пани Зайферт, они уже давно должны были приехать. Почему их все еще нет? Она же сама не справится!
Элиза стонала. А Кароль ходил по комнате взад-вперед. Он ничем не мог помочь девушке. Он не знал этого, не хотел туда заходить. Лучше всего было убежать, чтобы не слышать ее криков.
Янина! Может, она поможет – ведь это ее внук.
Он быстро оделся и выбежал из дома. Через четверть часа он уже был у жены. На этот раз он не открывал двери, постучал. Ему открыла жена с дочерью на руках.
– Быстро. Элиза рожает. И нет никого, кто мог бы помочь.
Янина не раздумывая надела туфли, накинула пальто, завернула Стефанию в самое теплое одеяло и выбежала с ней и мужем из дома.
* * *
Когда она вошла на виллу Дворака, Элиза уже рожала. Янина вручила мужу ребенка, как самую большую драгоценность, и вошла к Элизе.
Через некоторое время все благополучно завершилось.
– У тебя сын, – устало улыбнулась Янина измученной девушке.
Элиза обняла младенца.
– Спасибо, – прошептала она. – Без вас я бы не справилась.
– Это мой внук. – Она погладила Элизу по голове. – Позаботься о нем. Люби его, и он вырастет хорошим человеком. Ты обещаешь мне?
– Обещаю, – сказала девушка. – Он обязательно будет хорошим человеком. Я это знаю.
– А теперь спи. Ты храбрая девочка. Сама справилась.
* * *
Когда на вилле Дворака раздался первый крик новорожденного, Куба Ржепецкий вытаскивал тело Анны из проруби. Он
