Доктор, не споткнитесь о поребрик! - Жанна Юрьевна Вишневская
* * *
Я позвонила в квартиру на втором этаже. Хотя какой-никакой опыт у меня был, я все равно тряслась от страха и неуверенности. Если на первом и втором курсе нас бросали на картошку, то на пятом и шестом – на эпидемии гриппа. Но тогда в поликлинике постоянно дежурил преподаватель, которому можно было позвонить, чтобы проконсультироваться. Здесь я оказалась один на один с пациентом, страхом и репутацией, которую очень легко было подпортить. Случалось, что молодого врача, который ставил неправильный диагноз, потом просто не пускали на порог дома и звонили начмеду с просьбой послать кого-то другого. Было стыдно и обидно, за спиной поговаривали и посмеивались.
Я прислушалась: за дверью было тихо. С ужасом и обреченностью самоубийцы, жмущего на курок, я позвонила снова, втайне надеясь, что никто не откроет и вызов окажется ложным. На сей раз дверь распахнулась сразу.
– Враза вычевали?.. – прохрипела я, с трудом разлепив пересохшие в мгновение губы. Хорошенькое начало. Теперь мамаша позвонит главному и попросит отправить доктора к логопеду.
Но взволнованная женщина, кажется, меня даже не услышала.
– Здравствуйте, доктор! Скорее, пожалуйста! Я просила неотложку, но все на вызовах. Сказали, что участковый придет быстрее. У нас тут такое!
Я похолодела. Пальцы не могли найти пуговиц. Оторвав одну с мясом и сунув в карман, я сначала произнесла про себя, а потом спросила вслух:
– Где можно помыть руки?
Женщина уважительно проводила меня в ванную комнату. Пробившись сквозь свисающие с веревок пеленки, простыни и колготки с вытянутыми коленками, я сунула руки под воду. Горячую – на мою удачу, у хозяев была колонка. В пластиковой мыльнице лежал мешочек из капронового чулка с разноцветными обмылками. Знакомая история. Дефицитный товар берегли до последнего кусочка.
– Где больной? – чуть более уверенно спросила я.
– Проходите в комнату, доктор! – Женщина указала на приоткрытую дверь.
В кровати, укрытый одеялом, с компрессом на шее, лежал мальчик. От сердца у меня отлегло – он не выглядел очень больным и ослабленным, скорее даже наоборот: смотрел на меня шкодливым взглядом.
– На что жалуетесь? – строго и почему-то на «вы» спросила я.
Мальчик посмотрел на маму, мама на меня – и заплакала. У меня неприятно засосало под ложечкой.
Женщина протянула мне блюдце, на котором лежал градусник. Я машинально взяла его, поднесла к глазам и… ничего не увидела, потому что ни ртутного столбика, ни стеклянного кончика у градусника не было. Я вопросительно подняла глаза.
– Доктор! – Женщина снова заплакала. – Я поставила сыну градусник и только на минуту отлучилась. А когда пришла, он уже держал его во рту. Кончик откусил, но саму стекляшку выплюнул, а вот ртутный шарик, наверное, проглотил! – Мама залилась слезами.
Я медленно опустилась на кровать к мальчику, как бы для того, чтобы его осмотреть. На самом деле у меня просто подкосились ноги. Что нам читали по токсикологии? Какие симптомы у ртутного отравления? Зачем-то попросила показать язык, оттянула веки вниз. Мальчик закатил глаза, обнажив голубоватые белки, потом моргнул, вернул глаза на положенное место и уставился на меня. Что делать дальше, было непонятно. Везти на Огородникова в больницу Пастера? Это инфекционная, вряд ли туда берут с отравлениями ртутью.
Решила позвонить в неотложку.
– Где у вас телефон?
К счастью, телефон имелся. На проводе в неотложке оказалась Лидочка. Судя по недовольному голосу, я оторвала ее от чая.
Заикаясь, попросила позвать дежурного.
Как назло, трубку взял доктор Корецкий. Он молодых врачей не любил, не то что заведующий неотложкой, Широков Алексей Семенович. Маленький, толстенький, с серебряной бородой и усами, настоящий доктор Айболит – все его так и звали за глаза. Малышня его обожала, нам он тоже очень помогал. Если мы опаздывали на прием и не успевали закончить все вызовы в сезон гриппа, он разрешал перебросить оставшиеся на неотложку. Корецкий – никогда, приходилось заканчивать вызовы затемно, после приема. А район большой, вечером по холоду да в темноте не так-то легко добраться. В результате заканчивали часов в девять, потом на метро домой, а утром опять по новой. Уставали страшно.
Делать нечего, рассказываю. Тот хмыкает:
– Стекло не проглотил?
– Да нет, – говорю. – Вот кончик, мать нашла.
– А ртуть съел? – продолжает допрашивать Корецкий.
– Да откуда мне знать?! – взрываюсь я. Может, счет идет на минуты, а он будто издевается!
– Да успокойся ты, не паникуй! Ничего не будет, скорее всего, шарик куда-то закатился, да и в самом худшем случае ничего не случится.
– А вы уверены?
Корецкий обижается:
– Милочка, ты еще в школе была, а я уже в неотложке работал!
Неправда, конечно, потому что старше меня он всего лет на десять. Но гонору – хоть отбавляй.
Ладно, хоть легче дышать стало.
Передаю разговор матери, та не верит, требует заведующего.
Звоню начмеду, хорошо она в кабинете. Заведующая, по специальности «ухо-горло-нос», советует позвонить Айболиту. Тот хоть и дома, но отзывается сразу.
От одного его голоса уже спокойнее.
– Все хорошо, коллега. Не волнуйтесь. Ничего вашему подопечному не будет. Он же не надышался ртутными парами! А содержание ртути в градуснике минимальное. Мама пусть кровать перетряхнет и пол пропылесосит. Мама хочет со мной поговорить? Ну, дайте маму.
Что-то рокочет в телефон, и мать уже улыбается и кивает.
Айболит обещает заехать, как только выйдет на сутки, через четыре часа.
Я облегченно вздыхаю, отказываюсь от чая, выписываю больничный с дежурным ОРЗ и выхожу в студеную парадную.
Впереди четырнадцать вызовов.
Обводный канал, Курляндская, проспект Газа… Женщина-пешеход, участковый врач, спешащая на помощь из пункта А в пункт Б.
* * *
Еще три часа мне придется месить грязь около подъездов, постукивая сапогом о сапог, шевеля замерзшими пальцами в мокрой насквозь обуви и мечтая доползти до поликлиники, сунуть ноги в батарею – не обсохнут, так хоть согреются, – напиться чаю с горластой Тамарой Степановной, дежурящей на приеме вызовов. А если повезет, кто-нибудь принесет коробку конфет или зефир. Немного отдышавшись и отогревшись, я кивну дремлющей регистраторше и открою тугую дверь.
Перед входом колдует над открытым капотом шофер скорой, готовясь к очередному вызову. Стучу в дверь неотложки. Корецкий, слава богу, закончил, Айболит пьет чай с печеньем.
