Викентий Вересаев - Пушкин в жизни
Я была очень рада, когда кончился разговор о магнетизме, хотя занял его другой, еще менее интересный, -- о посещении духов, о предсказаниях и о многом, касающемся суеверия.
-- Вам, может быть, покажется удивительным, -- начал опять говорить Пушкин, -- что я верю многому невероятному и непостижимому; быть так суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Н. В. Всеволжским ходить по Невскому проспекту, и из проказ зашли к кофейной гадальщице. Мы просили ее нам погадать и, не говоря о прошедшем, сказать будущее. "Вы, -- сказала она мне, -- на этих днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предлагать хорошее по службе место; и потом, в скором времени, получите через письмо неожиданные деньги; а третье, я должна вам сказать, что вы кончите вашу жизнь неестественною смертью". Без сомнения, я забыл в тот же день и о гадании, и о гадальщице. Но, спустя недели две после этого предсказания, и опять на Невском проспекте, я действительно встретился с моим давнишним приятелем, который служил в Варшаве при великом князе Константине Павловиче и перешел служить в Петербург; он мне предлагал и советовал занять его место в Варшаве, уверяя меня, что цесаревич этого желает. Вот первый раз после гаданья, когда я вспомнил о гадальщице. Через несколько дней после встречи с знакомым, я в самом деле получил с почты письмо с деньгами; и мог ли я ожидать их? Эти деньги прислал мой лицейский товарищ, с которым, мы, бывши еще учениками, играли в карты, и я его обыграл. Он, получа после умершего отца наследство, прислал мне долг, который я не только не ожидал, но и забыл о нем. Теперь надобно сбыться третьему предсказанию, и я в этом совершенно уверен...
Суеверие такого образованного человека меня очень тогда удивило. После ужина Пушкин опять пошел ко мне в кабинет. Пересматривая книги, он раскрыл сочинения одного казанского профессора; увидав в них прозу и стихи, он опять закрыл книгу и, как бы с досадою, сказал: "О, это проза и стихи! Как жалки те поэты, которые начинают писать прозою; признаюсь, ежели бы я не был вынужден обстоятельствами, я бы для прозы не обмакнул пера в чернилы..." Он просидел у нас до часу и простился с нами, как со старыми знакомыми; несколько раз обнимал моего мужа, и, кажется, оставил нас не с притворным сожалением, сказавши при прощании: "Я никак не думал, чтобы минутное знакомство было причиною такого грустного прощания, но мы в Петербурге увидимся". А. А. ФУКС. А. С. Пушкин в Казани. Казанск. Губ. Вед., 1844, № 2. Перепеч. в
Рус. Стар.. 1899, т. 98, стр. 258 -- 261.
В Казани я таскался по окрестностям, по полям, по кабакам и попал на вечер к одной blue stockings (синий чулок), сорокалетней несносной бабе, с вощеными зубами и с ногтями в грязи (А. А. Фукс). Она развернула тетрадь и прочла мне стихов с двести, как ни в чем не бывало. Баратынский написал ей стихи и с удивительным бесстыдством расхвалил ее красоту и гений. Я так и ждал, что принужден буду ей написать в альбом -- но бог помиловал; однако она взяла мой адрес и стращает меня приездом в Петербург, с чем тебя и поздравляю. Муж ее, умный и ученый немец, в нее влюблен и в изумлении от ее гения; однако он одолжил меня очень, и я рад, что с ним познакомился. Сегодня еду в Симбирск, отобедаю у губернатора, а к вечеру отправлюсь в Оренбург -- последняя цель моего путешествия.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 12 сентября 1833 г., из села Языкова.
Милостивая государыня Александра Андреевна! С сердечной благодарностью посылаю вам мой адрес и надеюсь, что обещание ваше приехать в Петербург не есть одно любезное приветствие. Примите, Милостивая Государыня, изъявление моей глубокой признательности за ласковый прием путешественнику, которому долго памятно будет минутное пребывание его в Казани.
ПУШКИН -- А. А. ФУКС, 8 сент. 1833 г., из Казани.
Однажды спросили Пушкина, как он находит даму, с которою он долго говорил, -- умна ли она? Поэт отвечал: "не знаю, ведь я говорил с нею по-французски".
П. И. МЕЛЬНИКОВ-ПЕЧЕРСКИЙ со слов казанского проф. Гр. С. Суровцова, встречавшегося с Пушкиным в его поездку 1833 г. Ист. Вестн., 1884, № 9, 505.
В 1833 г. я жила с моим отцом в Симбирске, где тогда губернатором был Александр Михайлович Загряжский; у А. М. Загряжского была только одна дочь, с которою я в числе прочих городских барышень училась у них в доме танцовать. Однажды осенью (1833 г., между 8 -- 14 сент.) во время урока танцев по зале пронесся слух, что приехал сочинитель А. С. Пушкин; мы все взволновались от ожидания увидеть его, и вдруг входит в залу господин небольшого роста, в черном фраке, курчавый, шатен, с бледным или скорее мулатским рябоватым лицом: мне тогда он показался очень некрасивым... Мы все уже сидели по стульям и при его общем нам поклоне сделали ему реверанс; через несколько минут мы все с ним познакомились и стали просить его потанцовать с нами; он немедленно же согласился, подошел к окну, вынул из бокового кармана пистолет и, положив его на подоконник, протанцовал с каждой из нас по нескольку туров вальса под звуки двух скрипок, сидевших в углу.
И. КОРОТКОВА. А. С. Пушкин и симбирские старожилы. Моск. Ведом., 1901, № 242.
В Симбирске у губернатора я видел Пушкина Ал. Сер-ча. Он сказал мне, что был в Казани у Фукса и стоял вместе с Баратынским. И. А. ВТОРОВ -- Н. И. ВТОРОВУ, 9 сент. 1833 г. Рус. Вестн., 1875, авг., стр. 610.
Пишу тебе из деревни поэта Языкова, к которому заехал и не нашел дома. Меня очень беспокоят твои обстоятельства, денег у тебя слишком мало. Того и гляди сделаешь новые долги, не расплатясь со старыми . Я путешествую, кажется, с пользою, но еще не на месте и ничего не написал. Я сплю и вижу приехать в Болдино и там запереться.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 12 сент. 1833 г., из села Языкова.
(Дом языковской усадьбы). Из прихожей посетители входят в довольно обширный зал, и направо из соседней комнаты дверь ведет в комнату, где останавливался Пушкин. Она средней величины, с одним большим окном в сад, обставлена мебелью красного дерева, черною, деревянною кроватью и в углу типичным украшением камина в форме усеченной колонны... По сохранившемуся в доме и семье Языковых рассказу, Пушкин, не застав в первый раз своего посещения Николая Михайловича дома, вырезал ему алмазным перстнем на память на одном из стекол окна свое имя. В. Н. ПОЛИВАНОВ. Село Языково. Ист. Вестн., 1896, № 12, стр. 988. Фотографии
с языковского дома -- Ист. Вестн., 1889, № 8, в статье того же автора
"Пушкин в Симбирске".
Опять я в Симбирске. Третьего дня, выехав ночью, отправился я к Оренбургу. Только выехал на большую дорогу, заяц перебежал мне ее. Черт его побери, дорого бы дал я, чтобы его затравить. На третьей станции стали закладывать мне лошадей -- гляжу: нет ямщиков -- один слеп, другой пьян и спрятался. Пошумев изо всей мочи, решился я возвратиться и ехать другой дорогой; по этой на станциях везде по 6 лошадей, а почта ходит четыре раза в неделю. Повезли меня обратно -- я заснул -- просыпаюсь утром -- что же? не отъехал я и пяти верст. Гора -- лошади не везут -- около меня человек 20 мужиков. Черт знает, как бог помог -- наконец взъехали мы, и я воротился в Симбирск. Дорого бы дал я, чтобы быть борзой собакой; уж этого зайца я бы отыскал. Теперь еду опять другим трактом. Авось без приключений.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 14 сент. 1833 г., из Симбирска.
Насилу доехал (до Оренбурга) -- дорога прескучная, погода холодная, завтра еду к яицким казакам, пробуду у них дня три -- и отправлюсь в деревню через Саратов и Пензу. Мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел, -- взялся за гуж, не говори, что недюж; то есть уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит, я и в коляске сочиняю: что же будет в постеле? Одно меня сокрушает: человек мой. Вообрази себе тон московского канцеляриста, глуп, говорлив, через день пьян, ест мои холодные дорожные рябчики, пьет мою мадеру, портит мои книги и по станциям называет меня то графом, то генералом. Бесит меня, да и только. Свет-то мой Ипполит! Кстати о хамовом племени; как ты ладишь своим домом? боюсь, людей у тебя мало; не наймешь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить. Все это меня беспокоит -- я мнителен, как отец мой.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 19 сент. 1833 г., из Оренбурга.
*В один из субботних вечеров, когда небольшая семья моего директора Артюхова (директора неплюевско-го оренбургского кадетского корпуса) усаживались за чайный стол, на дворе послышался скрип подрезов дорожного экипажа(1).
-- Генерал Пушкин изволил приехать! -- прокричал вошедший со двора мальчик, одетый в черкеску из верблюжьего сукна.
Дверь отворилась,, и на пороге показался довольно полный господин в дорожной шубе и укутанный шарфом. Тотчас подбежали его раздевать.
-- Какой-то вихрь, а не мальчишка прокричал мне: "дома барин".
-- Дома, дома, -- подхватил хозяин, -- и просит дорогого гостя в кабинет. -- Здравствуй, здравствуй!
