Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– Что это вы понабежали? – спросил он в своей обычной насмешливой манере, от которой они все тут за эту неделю почти совсем успели отвыкнуть.
– Да хватит тебе! – заорал ему в лицо Валерьян. – Развел тут, понимаешь! Говори, наконец!
– Я тебя не понимаю. О чем ты? – Денис приподнял брови, якобы в полном недоумении.
– Да расскажи же, наконец, как там Димыч? – Валерьян ухватил Дениса за пиджак и затряс его изо всех сил, угрожая вытрясти совсем. – Душу он из меня вынет, актер недорезанный!
– Что? Димыч? – не меняя своего легкого игривого тона, будто это вовсе не его сейчас трясут, произнес Денис. – Ах Димыч! – И Денис обвел всех сияющими от счастья глазами. – В порядке Димыч! Его сегодня перевели из реанимации.
Ровно без десяти двенадцать все обитатели Крольчатника, не исключая и самых маленьких, которых принесли на руках, собрались за столом, буквально ломившимся от всяческих яств, изготовленных здесь или привезенных кем-нибудь из Москвы. Кое-что было привезено уже давно и заботливо припрятано специально к этому дню. В разношерстных бокалах – у кого хрустальных, у кого пластмассовых, кому какой попался, – пенилось вино или пепси-кола. Илья, кряхтя и ругаясь, настраивал неизвестно откуда извлеченный радиоприемник, ребятня галдела, как сумасшедшая, требуя включить и не выключать больше сразу все обвившие елку гирлянды, в то время как по первоначальному замыслу Ильи они должны были зажигаться по очереди, одна за другой.
– Черт, еще десять минут! – громко прошептал Валерьян Алене, сидевшей чуть ли не через весь стол от него. – Я сбегаю все-таки, хорошо? Что-то мне тревожно.
– Давай, – кивнула Алена, – только быстро. Мы-то что, мы подождем, а вот Новый год ждать не будет.
Валерьян выскользнул из-за стола и, как показалось Марине, не позднее чем через мгновение снова показался на пороге.
– Чуваки! – оглушительно заорал он. – Там Зорька жеребится! Вы как хотите, а я пошел!
Вот так они и встречали Новый год – не за столом, как все нормальные люди, а в конюшне с жеребящейся Зорькой. И хотя кобыла – честь ей и хвала! – управилась всего за каких-нибудь двадцать минут, Новый год, однако, не стал ее ждать. Он пошел себе дальше, ко всем прочим людям, с удивлением взглянув на накрытый стол, за которым никто не сидел.
«Вот ведь как оно бывает, – думала Марина, разглядывая мокрого, иссиня-черного, ужасно длинноногого жеребенка с еле заметной белой звездочкой во лбу. – И ведь как нарочно подгадал, в самый Новый год». Марине вспомнился давнишний сон, и на мгновение ей показалось, что это не Зорька, а она сама родила этого жеребенка. Она испуганно зажмурилась, потом открыла глаза и осторожно заглянула в денник. Нет, это Зорькин жеребенок, Зорькин и больше ничей. Вот она стоит, спокойная и счастливая, и вылизывает своего детеныша с ног до головы теплым шершавым языком.
– Кто хоть это, мальчик или девочка? – шепотом спросила Марина у безмерно гордого – можно подумать, он сам родил! – Валерьяна.
– Кобыла! – громко ответил он. – А назовем мы ее Зигзица.
– Господи, какой ужас! – ахнула Марина. – Бедненький жеребеночек! Ну и имечко! Сам придумал?
– Не сам, а «Слово о полку Игореве» читать надо! А потом правило есть такое: берется начальная буква клички матери и обязательно где-нибудь в середине должна быть начальная буква из клички отца. Мать у нее зовут Зорька, отца – Цыган. Тебе ясно, мышь? – Валерьян снисходительно скосил глаза на Марину: где, дескать, тебе разобраться! Потом неожиданно крепко прижал ее к себе и припал губами к ее губам. – А наш-то, наш-то, Марина, он ведь тоже скоро уже родится! – жарко зашептал он ей в самое ухо. – Ты ведь его уже чувствуешь, наверно, Марина, скажи?
– Нет, – ответила Марина. – Ничегошеньки я еще не чувствую. Я даже не до конца еще верю. Одно хорошо, – весело добавила она, видя, что Валерьян заметно сник от ее ответа.
– Что? – заинтересовался он.
– Да вот то, что нашего ребенка не придется называть по этому жуткому принципу.
– А что? – Валерьян фыркнул. – Назвали бы его как-нибудь Марвален или Марвалена. Тебе что, не нравится?
– Да? И чтобы все думали, что это в честь Ленина и Маркса? – И они счастливо засмеялись и пошли рука об руку обратно в дом, впереди всех, точно счастливые супруги, оставив новорожденного с его матерью на попечение Алены.
«Господи, как давно я тут не бывала! – думала Марина, раздеваясь в комнате Валерьяна. – Даже и забыть уже успела! А вот они, те самые книги, которые мне так хотелось прочесть. Подумать только, сколько дней я уже вообще ничегошеньки не читаю! Раньше я бы просто не поверила, что можно столько времени ничего не читать! Просто здесь все время что-нибудь случается, – пришло к ней объяснение секунду спустя. – Какой вообще выдался странный год! Все, все, начиная с Аниного отъезда, все происходит как будто бы не со мной, а с кем-то совершенно другим. Я словно читаю какую-то захватывающе интересную книгу».
– Эй, ты что, так и будешь там стоять? – Валерьян, уже почти совсем раздетый, сидел в трусах на краю кровати и насмешливо смотрел на нее. Потом он встал, обнял Марину, прижал к себе, торопливо стал сам ее раздевать. «Подожди, глупый, порвешь, это же Магдино платье!» – «А, ерунда, Алена зашьет, так что и не видно будет! Боже, как я соскучился по тебе, и как я жил без тебя столько времени, просто не понимаю…»
Под утро Марина проснулась от странного, никогда раньше не испытанного ощущения: точно рыбка плеснула внизу живота. Показалось? Нет, вот снова.
– Валька, Валька! – затормошила она Валерьяна. Тот спросонья никак не мог понять, что ей нужно.
– Маринка, имей же совесть, дай человеку поспать! Ну ты что, взбесилась, что ли, мышь?
– Валька, да проснись же, глупый! Проснись наконец! Понимаешь, оно шевелится! Шевелится, слышишь?
Наконец Валька проснулся, сонно притянул ее к себе и поцеловал, положил руку на указанное место и, разумеется, ничего не почувствовал.
Марина лежала рядом с ним, чувствуя себя такой счастливой, какой не была еще никогда. «Какая же я была глупая! – думала она. – Ах какая же я была глупая! Ведь это же и есть самая, самая, самая настоящая жизнь!»
Часть четвертая
1
Марина сидела на кухне и перебирала гречневую крупу. Ей помогали Джейн и Володя, сводный брат Ольги.
– Послушай, Володя, – начала Марина, на секунду привставая, чтобы
