Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин
Илкэни по душе золотая осенняя пора. Он много лазит по горам. Иногда удается из лука подстрелить уямкана. Они умеют грациозно убегать от человека. Илкэни и не гоняется теперь за ними. За ним по пятам карабкается на горные выступы его любимец Тайахсыт. Он еще мал, быстро устает. Илкэни не берет его на руки. Пусть сам учится выдержке и набирается сил. Это ему потом пригодится. На горной лужайке подкармливает щенка. Он брал с собой еду для Тайахсыта.
В низине, где тополиные и тальниковые рощи, Тайахсыт гонится за стаями куропаток. Они, кажется, над ним издеваются. Вылетев стаей, низко кружатся над щенком. Иной раз увяжется за зайцами. Его тявканье слышится издалека. Илкэни на приличном расстоянии следует за ним. За щенком, как за ребенком, глаз да глаз нужен.
Однажды щенок потерялся. Илкэни испугался не на шутку. Щенку чуть больше трех месяцев. Немудрено ему заблудиться… Илкэни бегал по рощам, подзывая щенка. Все тщетно.
Илкэни развел костер на берегу речки. Отсюда обзор хороший. Дым от костра завис на водой. И вдруг из-за густых кустов на галечные камни выкатился маленький Тайахсыт, весь мокрый, усталый. Подбежал к Илкэни. По глазкам видно, как он рад, что нашел хозяина, шумно дышит, вывалив небольшой розовый язычок.
– Где ты пропадал, Тайахсыт? – спросил Илкэни, наклоняясь к щенку.
Умел бы говорить Тайахсыт, то рассказал бы, как гонялся за куропачьим семейством. Не заметил, как оказался далеко. К его счастью, почуял запах дыма и, забыв усталость, побежал к Илкэни…
Глава двенадцатая. Таинственные следы
Однажды Илкэни и Бетукэ верхом на оленях возвращались с охоты. Ехали вдоль небольшой горной речки Ясчан.
– Ты проезжай. Я скоро догоню, – говорит Бетукэ.
Илкэни поехал медленно, поджидая Бетукэ, и вдруг на песчаном берегу наткнулся на следы человека. Илкэни остановил оленя и спрыгнул на землю, изучая следы. Неизвестный мог пройти тут позавчера, вчера, может, и сегодня утром.
– Откуда мог появиться этот человек? – пробормотал Илкэни, почесывая затылок.
– Кто его знает, – отозвался Бетукэ, подходя сзади.
– Как думаешь, кто бы это мог быть? И почему он шел босиком? – Илкэни обернулся к другу.
– Может, торбаза специально снял на камнях, чтобы не стерлись подошвы, – предположил Бетукэ.
– Ты тут, пожалуй, прав, Бетукэ. Ведь и мы сами иногда так поступаем.
– Идти по камням босиком тяжело, – улыбнулся Бетукэ.
– Приходится терпеть. Ты же сам знаешь, как в детстве все лето босиком ходили.
– Следы-то какие большие. Видишь, намного больше моих. – Бетукэ пропустил мимо ушей слова друга, а сам наступил на сырой песок рядом со странным следом. Те следы оказались шире и длиннее, чем у Бетукэ.
– Вижу. Они принадлежат крупному человеку, – согласился Илкэни.
– Может быть, он какой-нибудь аринка?[99] – Бетукэ на всякий случай оглянулся по сторонам. Мало ли что, таежная глухомань непредсказуема. Возможно, он из чащобы уже следит за ними.
– Всякое может быть. Давай-ка уедем поскорее отсюда… Что-то мне тут не нравится. – Илкэни, не дожидаясь ответа друга, зашагал прочь, ведя за собой верхового оленя. Бетукэ торопливо последовал за ним.
– Илкэни, что будем делать, если встретим вдруг того, кто наследил? – спросил Бетукэ.
– Что делать? Поздороваемся сначала, – не поворачиваясь, на ходу бросил Илкэни. – Однако ты испугался?
– Боязно, не скрою, – признается Бетукэ.
Илкэни рассмеялся.
– Что бояться этих следов? Коли человек прошел, сначала попытаемся узнать, кто он такой, откуда и куда идет? Не опасайся, Бетукэ. Ты же отчаянный парень, спас Апанасу жизнь. Помнишь?
– Как-то все таинственно. Неизвестность меня смущает… – Бетукэ была приятна похвала друга. – Я предпочитаю открытую встречу хоть с кем.
– Однако ты прав. – Илкэни остановил оленя и спрыгнул на землю.
– Зря мы поторопились. Надо было вокруг Ясчана походить и все обследовать. Следы потянулись оттуда, – повернув голову назад, проговорил Илкэни.
– Хочешь вернуться? – спросил Бетукэ.
– Да.
– Зачем, Илкэни?! – Глаза Бетуки расширились. Чего-чего, а такой опрометчивости он не ожидал от друга. – А тебе не боязно?
– Коли всего бояться, то зачем ездить на охоту? Сидел бы в илуму, где тихо и тепло, – азартно кинул Илкэни.
– Но не будет ли это опрометчиво? – Бетукэ рассудительно отреагировал на слова Илкэни.
– Возможно, я ошибаюсь. Но уж очень хочется узнать, чьи это следы. Неопределенность в любом деле всегда томительна. – Илкэни снова обернулся назад. – Я тут останусь, а ты езжай домой.
– Поедем домой и расскажем все твоему отцу. Он решит, как быть дальше. А твой легкомысленный поступок. он бы не одобрил.
Илкэни ответил не сразу.
– Однако ты прав, – наконец сказал он. – Поехали домой.
* * *
Илкэни вошел в чора-дю, скинул легкую тужурку, подсел к столу, где мать успела разложить еду: копченое мясо, немного молока и кружку чая.
Отец полулежал на оленьей шкуре и ждал, пока заговорит Илкэни. «Рассудительным растет. Не суетится, как листья бургавли – тополя на ветру», – думал он, наблюдая за сыном.
Илкэни запивал чаем кусочки сорча[100]. Поев, отошел от стола. Нелтэк убрала кружку и стол.
– Что случилось, Илкэни? Мне показалось, ты чем-то сильно взволнован. Сам на себя не похож, – заговорил отец.
– Ама, возвращаясь с охоты, на речке Ясчан мы увидели следы человека.
– Возможно, кто-то из наших оставил там свои следы, – предположил отец.
– Нет, ама, следы очень большие. По сырому песку неизвестный человек прошел босиком.
– Не перепутали ли со следами абага?
– Нет-нет, невозможно перепутать.
Тонмэй заволновался и сел.
– А куда пошли эти следы?
– В сторону яса[101].
– А вы не пытались идти по этим следам?
– Я хотел выяснить, чьи эти следы. Но меня отговорил Бетукэ. Мол, надо посоветоваться с тобой, ама.
– Бетукэ правильно не пустил тебя. Может, угодил бы в лапы аринки.
– О, как страшно-то, – испуганно воскликнула сестра Нелтэк.
Мать кинула в огонь немного копченого жира. Она шептала слова благодарности Духу Гольца Тонмэя за то, что оградил от опасности ее сына.
* * *
Весть о необычных следах, обнаруженных на берегу, передавалась из чума в чум. Встревоженные ламуты переговаривались шепотом.
Сколько жили ламуты под сенью Гольца Тонмэя, не помнили таких больших следов. Много поколений ламутов кочевали по этим местам, но еще не было случая, чтобы посторонний захаживал на тропы их кочевий. Сородичей, живущих по соседству, знали каждого в лицо и поименно, как и то, когда и кто покинул этот мир и навсегда перекочевал в небесный мир предков.
К тому же истинный ламут никогда не сторонится людей. Он по природе своей общителен. Того, кто сторонится людей, ламуты в свой круг не пускают.
