Заповедное изведанное - Дмитрий Владимирович Чёрный
Гришуня
третий лагерь имеет предысторию. сперва бабушка повезла меня на Кропоткинскую. обычным порядком: сели на «пятнадцатый-тридцать первый» троллейбус, как по-семейному назывался маршрут, доехали от Петровских Ворот почти как до тёти. перешли широченную улицу, и по аллеям периметра бассейна «Москва», всем видом, и особенно центральной вышкой призывающего таких, как я, ставить новые спортивные рекорды – пошли в неведомые края. за кущами и узенькой улочкой обнаружилось двухэтажное здание с видом на «Дом на набережной» через Москву-реку – какие-то дружественные бабушке, спортивно-профсоюзные ведомства, коридоры, фанерно отделанные, как прачечная, с бодрыми стендами…
мы зашли в дальний, закуточный кабинет (с печатными машинками, но не как у бабушки, а побольше, кажется, «Ятрань», и с переходящим красным знаменем, замеченным мной у окна) – зашли познакомиться с тётями и дядями. бабушка меня показала, потом, чтоб не скучал, а она могла бы насладиться роскошью человеческого общения – отпустила на улицу погулять, во дворике с боковым видом на кущи и голубые плиточные просветы «Москвы». мне показалось, что у ведомства чуть ли не огород свой, так этот весенний пейзаж с серым домом за рекой напоминал что-то дачное (какое-нибудь дворянское гнездо было до революции). и времени казалось – с избытком. и место незнакомое. я гулял и дышал, не скучал, педантично топчась по дорожкам дворика и воображая пионерлагерь с бассейном наподобие «Москвы» и прочими спортивными чудесами. минут через сорок, наговорившись и навспоминавшись вдоволь с теми, кто наверняка знал моего легендарного деда, который для спортивной Москвы много сделал (придумал «Лужники», например), – бабушка весело вышла из старинных коридоров ведомства, и мы поехали назад. с железной договорённостью, что в лагерь я еду. и не просто в лагерь с бассейном, а с целым морем!
отправка в лагерь происходила от того же квартала, где велись бабушкины разговоры-переговоры, но выше от Москвы-реки – напротив Музея изобразительных искусств им. Пушкина (цветаевского). я так тогда и понял, что устроен этот дом-квартал (сейчас там Глазунов воцарился) вполне логично: ближе к Москве-реке подают заявки, а тут уже распределяют по автобусам. но сперва, когда мы прошли доску почёта и вошли с мамой в залы дома культуры профсоюзов, с колоннами и высокими потолками, надо было пожаловать на санэпидем-осмотр за столиками. всем пионерам осматривали волосы и ногти – мои пришлось чуть подстричь, что показалось немного стыдным. кому-то рядом выковыривали грязь из-под ногтей сами родители… но вскоре мы расселись по рейсовым, белым, красным и жёлтым ЛИАЗам-автобусам, помахали родителям, и гораздо торжественнее, чем от Библиотеки Ленина, при всё таком же щедром солнечном свете отправились. перед колонной гаишники на белой «Волге», позади, замыкающие – на синеполОсом бежевом жигулёнке. а мы бесценным грузом посредине – по Кропоткинской улице до Садового кольца и оттуда уже до Курского вокзала. такие процессии не раз и не два на Садовом встречались ближе к лету: перекрытое движение, едет будущее Советского Союза… из автобусов организованно, строем с чемоданами мы через стеклянный вокзал проследовали к поезду, погрузились и поехали.
весь вагон, и не один – уже пионерлагерь. такого ещё не бывало. поездка обещала самые невероятные приключения и впечатления – как в детских фильмах нашей поры, как в модном кинофильме «Выше радуги», которого я ещё не видел… начали знакомиться, дурачиться, даже в города и карты играть, простыни развешивать над полками – в общем, захват вагона затейливыми отроками и отроковицами продолжался оба дня нашего пути в Евпаторию. название города говорило мало – знал лишь, что это то же самое Чёрное море, единственно знакомое мне благодаря поездкам с мамой и папой, исследовательницей Венеры и штурманом Чёрным.
первый коллективный ржач, который сотрясал наш пионер-вагон минут пять, случился на станции «Саки». ну, что может быть ещё смешнее в этом возрасте, в средней школе? разве что хорошо рассказанный анекдот – в чём мы тоже успели, отвлекаясь от жары, посоревноваться-поделиться. и уж тут про Василия Ивановича, конечно, были, а у кого-то и посолонЕе, – как у меня, просвещённого уже родным балетно-эстрадным двором и Жэкой Стычкиным (у него, а точнее у отца его, имелись целые кассеты с анекдотами, рассказанными с красивым одесским акцентом). но в поезде мы ещё толком не познакомились. помню лишь покрывающее все впечатления от попутчиков и попутчиц обстоятельство, что одеял нам не потребуется, – что выяснилось, когда я по привычке спросил у вожатой-провожатой, чем укрыться. нет, в летних поездах и на югАх – лишь простыни…
по дороге что-то бараночно-ирисочное клевали из запасов в чемоданах, угощали, удивляли друг друга, чем умели, но главным нас кормили, доставляя в стальных глубоких тарелках с крышками из вагона-ресторана полные обеды.
что мы пили тогда – компоты, чаИ, минералки? ничего не помню – только радость и прыгучесть от окна к окну, из купе в купе плацкартного вагона, наиболее подходящего для пионеров-гимнастов. и ещё потёртую розово-сеточную «рубашку» чьих-то карт припоминаю, уже игранных.
на станциях выскакивать разрешали, но под строгим надсмотром вагоно-провожатых. перекличка проводилась утром и вечером. мы ещё не поделились на отряды, так как лагерь всесоюзный, и там дети отовсюду, а нас поделят окончательно только там. на утреннем вокзале в Евпатории нас тоже ждали автобусы, но уже бежевые «Икарусы», которые повезли вдоль побережья (каждый раз, видя море, весь автобус мы оглашали визгами радости: эмоциональность вошла в моду ещё в вагоне) и Луна-парка (впервые тут услышал такое название). дорога заняла минут сорок, а мы всё пытались угадать издали, песок тут или галька, и какие здания среди песчаных пляжей достанутся нашему лагерю в цепи замысловато-угловатых курортных построек, белеющих и сереющих справа по медленно изгибающемуся косою заливу…
саму Евпаторию мы практически не заметили, не разглядели, всё внимание было обращено к морю… проехав серию равнинных колхозов, санаториев и пионерлагерей, мы сквозь торжественные металлические ворота зарулили на территорию Всесоюзного Пионерлагеря имени Олега Кошевого. выгрузились из автобусов и получили команду организованно следовать с чемоданами в центр лагеря, где проходят линейки. после акаций и пирамидальных тополей, которые успели на колхозных землях затмить наши впечатления от моря – мы жаждали увидеть уже тот участок пляжа, что достанется нам… но сбор на бетонных плитах под флагами республик СССР – оттягивал вожделенный момент. деление на отряды по спискам несколько затянулось, однако мы уже унюхали, где тут столовая. вскоре я и несколько незнакомых парней получили команду следовать вдоль столовского
