Музыка пчел - Эйлин Гарвин

– У вас хорошие друзья, Алиса.

Они кивнула, и сердце сжалось. У нее правда были замечательные друзья, и вспомнив об этом, она вдруг поняла, что возвращается к жизни. Она почувствовала нечто внутри себя. Почувствовала свое горе, края этого горя, которое находилось там всю ее жизнь, и сейчас все внутри нее светилось, как чудесные восковые соты, окутавшие ее печаль. Она ехала на юг, к горе, когда солнце зашло за реку, и ветер стих. Пчелы разлетелись по ульям, и люди в долине отошли ко сну.

19

В улей

Встаньте перед ульем, и вы увидите неиссякаемую энергию этих трудолюбивых аксакалов, усердно передвигающих тяжелый груз, бок о бок с молодыми товарищами… Пусть их задорное жужжание и живость почтенного возраста вдохновят на принятие лучших решений и научат благородству погибели в полном обмундировании при активном исполнении обязанностей, которыми их наделила жизнь.

Джейк резко подскочил на кровати, разбуженный чьим-то криком. Он посмотрел на потолок, не понимая, где находится, чувствуя спазм в горле. Во сне он ехал на скейте по набережной с Чейни, который бежал рядом с ним. Пес рысью выбежал на дорогу, и его сбил автомобиль. Проснувшись, Джейк выдохнул от облегчения. Он у Алисы, и Чейни все еще жив. Пес спал рядом с ним, уткнувшись носом в его руку.

Сон был такой правдоподобный, передавал ощущение скорости и движения, которые он чувствовал, катаясь на скейте. Джейк почти мог ощутить теплый весенний воздух по открытым по локоть рукам и движение своих бедер, когда он переносил вес тела с одной ноги на другую, выверяя траекторию движения. Он чувствовал себя таким свободным. Как только сон рассеялся, Джейк вспомнил, что теперь все было по-другому. Он больше не катался на лонгборде, теперь он катался на инвалидном кресле. Взгляд упал на кресло рядом с его кроватью, которое ожидало его как преданный эскорт. Вот кем он теперь был. Вместо мальчика с бесконечными возможностями, он стал человеком с очень определенными ограниченными способностями.

Но в это утро Джейк, возможно, впервые за все время, отчетливо понял, перед ним открылся абсолютно новый мир. Спустя несколько недель после того, как он переехал к Алисе, его ощущения от того, кем он был и как он действовал в этом мире, поменялись – сперва незаметно, а теперь неоспоримо. Да, были такие вещи, которые он больше делать не мог, и он никогда не сможет ходить. Но у него появилось нечто драгоценное, о чем бы он никогда не мог помыслить – у него появилась жизнь с медоносными пчелами. Джейк жил с сотнями тысяч пчел. Учился быть пчеловодом, у него был к этому талант, даже больше, чем у обычного человека. А что самое удивительное, он мог делать то, что не могли другие пчеловоды. По какой-то причине у него была способность различать колокольчиковую трель красавиц супер-маток. Она смотрела ему в глаза – новая жизнь с новыми красками. Он, улыбаясь, потянулся.

Чейни положил передние лапы на кровать и медленно вытянулся наверх, прогнув спину. Потом навострил уши и повилял крупом, разглядывая матрас рядом с мальчиком.

Джейк сел, взял в руки его большие уши и засмеялся.

– Не испытывай удачу, старик.

Джейк спихнул здорового пса с кровати, пересел на кресло и покатился в ванну. Он взял одноразовый катетер, чтобы опорожнить мочевой пузырь, смыл, помыл руки и умыл лицо. Он все никак не мог забыть свой сон – радость движения и отчаяние от потери Чейни. Он отогнал эти мысли. Это просто сон.

Джейк посмотрел на себя в зеркало. Он ходил вчера в душ, и теперь волосы опускались до плеч. Сине-черная краска выцветала, а у корней виднелись его натуральные каштановые волосы. Это напомнило ему о первых днях в больнице, когда медсестра попыталась обрезать его волосы, и он устроил скандал. Он был под кайфом, конечно, но в состоянии бороться, и мама его поддержала.

Медсестра вздохнула и сузила глаза.

– Вы серьезно, миссис Стивенсон? За ним и так сложно ухаживать. Это просто упростит уход.

Мама настояла, вежливо, но твердо, вспоминал Джейк, и убрала волосы в хвостик. Запутанный как черт знает что хвостик. Когда он наконец-таки был в состоянии сесть, ему потребовалось несколько часов на то, чтобы уложить его как надо, и он не позволял матери или медсестрам ему помогать. Он драл спутанные волосы расческой сантиметр за сантиметром. Только спустя несколько недель удалось его снова покрасить, а через несколько месяцев – поставить вертикальную мачту в сорок одну целую и одну третью сантиметра.

Сейчас он взял новую бутылку ультрамариновой краски № 47. Он глянул на часы и повернул кран. У него достаточно времени, чтобы краска успела высохнуть до завтрака. Он держал одну руку под потоком воды из крана, ожидая, когда потечет горячая, и прочитал состав, на который раньше не обращал внимания: аммиак, ацетат свинца, нитрат висмута, промежуточный п-фенилендиамин. Джейк открутил колпачок и понюхал. В нос ударил резкий запах аммиака, он будто осел на задней стенке гортани. Ему всегда нравился этот запах, который стал частью его ритуала укладки. Но сейчас парень задумался о том, что распыляют в садах, и о металлическом привкусе химикатов в воздухе.

Во время своей учебы Джейк узнал много всего про пчел. Он успел прочитать про ворох интересных и архаичных традиций – типа, если ты женился, то жену надо было представить пчелам. Если пчеловод умирал, то его друзья должны были рассказать об этом пчелам. Одна вещь особенно поразила его – это идея служения пчелам «без греха и порока». Он прочитал, что им не нравится запах лука и чеснока. Пчеловодов призывали не грубить пчелам и не ухаживать за ними в пьяном виде. Он записал: «Подходить к пчелам только в опрятном и трезвом виде». Он заметил, что Алиса всегда моет руки перед тем, как надеть перчатки и шляпу, и в глубине души подозревал, что зубы она тоже чистит.

Женщина не стала ему прямо отвечать, когда он спросил. «У каждого свои ритуалы, парень. У тебя будут свои».

Он снова посмотрел на состав на этикетке бутылки. Чем бы ни был промежуточный п-фенилендиамин, скорее всего, он не безвреден. Джейк закрутил колпачок обратно и кинул бутылку в мусорное ведро.

Вот так, он бросил свои волосы, свой рекордно высокий хаер, флаг фрика, отличительный знак. Джейкоб Стивенсон, обладатель самого высокого ирокеза за всю историю старшей школы «Худ Ривер Вэлли», двигался вперед. По крайней мере ему казалось глупым тратить пару часов по утрам на то, чтобы зафиксировать волосы, раз уж теперь у