Американские девочки - Элисон Аммингер
Я почувствовала, что сейчас закричу или заплачу; никаких слов не хватит, чтобы объяснить сестре, насколько она эгоистична, насколько четко она всегда распределяет наши роли в этой жизни. Даже во время ссоры Делия умудрилась мне напомнить, что ее история всегда значительнее и важнее моей, и, сколько я ни бейся, мне никогда с ней не сравняться.
– Почему никто не понимает, что это и моя жизнь тоже? Ты ведешь себя так, как будто окружающие – типа статисты в твоей великой драме, но ведь я проживаю и собственную жизнь тоже. Это и мое лето. Кора – и моя мама тоже. Бёрч – и мой брат. А песня, которую ты только что заказывала? Это моя песня. Я любила ее, а ты навсегда ее для меня испоганила. И Декс – он не только твой бойфренд, он еще и мой друг. И даже если всем остальным на это наплевать, мне не наплевать. Он все лето брал меня с собой на работу. У меня появились там друзья.
– Не путай актеров с друзьями.
– Не путай мою жизнь со своей.
Роджер, облокотившись о стойку бара, наблюдал за нами. Как бы мне хотелось прислать жене продюсера ключи от дома Делии и от квартиры Роджера, присовокупив экземпляр «Helter Skelter» в качестве информации для размышления.
– Почему ты ведешь себя со мной так мерзко? – наконец сказала я. – Просто отвези меня на съемочную площадку, хорошо? И делай что хочешь. Мне все равно.
– Я могу просто отвезти тебя на съемочную площадку. Точно так же, как я просто разрешила тебе жить у меня все лето. Как я просто разделила свой дом, свои отношения, свою работу и свою жизнь с тобой. И услышала ли я хоть раз простое «спасибо»? Значит, хочешь на площадку? Вызови такси, как все люди. Договорились? И не лезь ко мне в кошелек, чтобы оплатить поездку.
Я в ярости вылетела из этого отстойного гавайского притона и оказалась в сухой жаре раннего вечера. Красное злое солнце припарковалось ровно над линией горизонта. Я крепко сжала кулаки, изо всех сил стараясь не заорать, стараясь успокоиться, вспомнить, что мне доводилось покидать места и похуже этого, когда в кармане было меньше денег, чем сегодня. Если я не увижу сестру целую вечность, то и этого будет мало.
17
К тому времени, как я наконец пересекла город, вечеринка почти закончилась. За такси пришлось отдать почти все деньги, которые я выиграла на той неделе в покер, а Декс уже ушел на встречу с кем-то – возможно, с моей сестрой. Как все это мило. Она даже не позвонила проверить, добралась ли я. Как мило, что она вообще за меня не переживает. Джереми болтал и перешучивался с парой ребят из съемочной бригады, но, завидев меня, сразу помахал рукой и направился ко мне.
– Я думал, ты удрала из города, – сказал он. – Не упусти последний шанс посетить подлинную голливудскую вечеринку.
Я видела, что он шутит, что по его масштабам эта вечеринка, скорее всего, полный отстой и сборище лохов. И все равно пожалела, что мое такси ползло по городу так медленно.
Джош болтал с девушкой, которую я раньше никогда не видела. Ноги у нее были тонкие, как куриные косточки, и прокачанные, как у солиста балета. Они смеялись и посматривали на гигантский торт из коржей, посвященный «Чипам на палубе!». На верхнем корже были запечатлены портреты близнецов. Потом Джош показал через комнату на штурвал яхты, на одной из рукояток которого возвышался розовый Мизинчик. Девушка расхохоталась и игриво толкнула его в плечо, а он изобразил, что ему больно.
– Как я понимаю, веселье уже в основном закончилось, – сказала я. – Я хотела успеть. Но сестра снималась. Долго рассказывать.
– Ну, ты пропустила еще не все веселье. Это же Лос-Анджелес. Настоящий угар еще даже не начинался.
Самостоятельные вечерние выходы не входили в список моих повседневных дел. Бывало, кто-нибудь из родителей подбрасывал нас с Дун до кинотеатра, куда мы шли без взрослых, но и без мальчиков.
– Сестра меня убьет. – Я минуточку подумала. – Если я вперед не убью ее.
– Да, сестры – это серьезное испытание.
Джошуа и его девушка куда-то скрылись, но перед этим Джош подковырнул Мизинчиком глазурь наверху торта и слизнул кремовую субстанцию с его кончика с недвусмысленным видом.
– Как и братья, – добавил Джереми.
– У тебя случались такие ссоры, когда второй участник кругом виноват, а в итоге у тебя остается чувство, что именно ты хуже всех?
Мы подошли к останкам гигантского торта. Мизинчик уничтожил половину лица Джереми, а сахарный портрет Джоша оставался нетронутым. Джереми отрезал нос и половину щеки брата и протянул мне.
– Ты же не паришься насчет микробов, правда?
– Правда.
– А из-за чего вы поссорились с сестрой?
– Не хочу об этом говорить, – сказала я. В точности как Делия. – Она поцеловала не того парня. Своего бывшего бойфренда. Пожалуйста, не говори Дексу. Я видела, как они целовались, и это было дико. Он хуже всех на свете. Но потом все повернулось так, что самый бесчестный и противный человек это как раз-таки я. И не спрашивай почему.
– Это тот самый парень, который сломал ей нос?
– По сути, да.
Даже для меня торт был слишком сладким, или же Делия права, и я регулярно травлю свой организм, а теперь наконец пришло время расплаты.
– Что бы она ни говорила, я бы на твоем месте постарался забыть. А там было хоть слово правды?
– Я даже и не знаю, – призналась я. – Может быть, я воровка. Я прочитала кое-что, чего не должна была читать. Это воровство? Но я полезла читать только потому, что она мне никогда ничего не рассказывает.
Джереми молча пожал плечами.
– Я не
