Натюрморт с торнадо - Э. С. Кинг

Я понятия не имею, что сказать. Ни одной из них.

Брюс снаружи ждет, чтобы я поехала с ним в школу.

Мама говорит:

– Девочки, вы наверняка проголодались. Как насчет ланча?

Т-У-П-О

Брюс не знает, что я делаю, но все равно идет за мной. Три автобуса, квартал пешком.

Он что-то говорит о том, что надо было одеться по погоде.

Говорит:

– Хорошо уметь взглянуть своим демонам в лицо. Нельзя из-за такого выбрасывать свое будущее.

Будущее, будущее, будущее.

Он ничего не говорит о том, что мы и близко не подошли к той школе, которую он ожидал сегодня посетить.

Сейчас где-то шестой урок, так что мои одноклассники должны быть у мисс Смит. Подходя к классу, мы слышим сверху дребезг разбитого стекла. Видимо, здесь есть кто-то еще. За последнюю неделю кто-то сюда забрался и расписал весь коридор ярко-розовым граффити. Слова, которые никак друг с другом не вяжутся. ВНИМАНИЕ. КОДЕКС. ВЗРЫВ.

– Чем я могу помочь? – спрашивает мисс Смит.

– Здрасьте, мисс Смит, – говорю я. – Это мой брат Брюс.

Брюс ничего не говорит. По глазам видно, что он встревожен. Небезосновательно. Пол может провалиться у нас под ногами. Нас могут застрелить.

Я заглядываю в класс. Там Кармен. Она говорит: «Ты как, Сара?» Я машу ей рукой, и она жестом показывает мне: «Созвонимся потом».

– Приятно познакомиться, Брюс! – говорит мисс Смит, улыбаясь так широко, что у нее изо рта могла бы вылететь летучая мышь.

Я решаю, что Брюс говорит:

– Сара мне все рассказала. Я хочу услышать объяснение. Я скоро стану ее опекуном и планирую обсудить с директором и администрацией то, что случилось в вашем классе. Обо всем. Не только о пропаже проекта Сары, но и о том, что вы после этого сказали ученикам.

Мисс Смит молчит. Я все еще жду появления летучей мыши.

Я представляю, как Брюс говорит:

– Но, полагаю, начать стоит с проекта. Его украли вы или кто-то из учеников?

– Могу вас заверить, что не брала проекта вашей сестры.

Брюс поворачивается ко мне:

– У тебя есть идеи, кто это мог быть?

– Только догадки. Мисс Смит ##### c Вики, так что, скорее всего, это была она.

Брюс смотрит на меня:

– ### #### # ########?

– Это вообще законно? – спрашивает мисс Смит. – Как вы сюда попали? – Вот и летучие мыши появились. – Вы не можете вот так сюда врываться и обвинять меня в чем попало.

Брюс говорит, что ему надо пописать.

Я провожаю его к мужскому туалету, и он просит меня зайти с ним. Мне не страшно, а вот ему – да. Тут четыре писсуара. На каждом черной краской написана буква. Вместе выходит слово «Т-У-П-О». Брюс писает у буквы П. Из угла кабинки без двери выбегают две крысы и скрываются в коридоре.

Мы прогуливаемся по коридорам. Брюс выглядит очень озабоченным:

– Так сюда ты ходишь вместо школы?

Я говорю:

– Не беспокойся. Я сюда часто прихожу. Это моя новая школа.

– Эм… Я даже не знаю, что сказать.

Я останавливаюсь у еще одного шкафчика с прикольной диорамой:

– В моей старой школе я никогда ничего подобного не видела.

Брюс молчит.

Я веду его в комнату, где на стене написано: «ВНИМАЙ». Я указываю на слово.

– Это место – искусство. Моего рода искусство.

– Оно заброшено, – говорит Брюс. – И опасно.

– Я тут чувствую себя как дома. Развалины. Ложь. И посмотри! – Я бегу до конца коридора, где на стене нарисована двухэтажная мельница. – Здесь даже ветряная мельница есть!

Брюс случайно задевает ногой баллончик с краской и подпрыгивает от страха. Я наклоняюсь и поднимаю его. Наполовину полный. Золотая краска. То что надо. Я встряхиваю баллончик, чтобы шарик внутри отозвался своим неповторимым стуком.

Я захожу в ближайший класс. Иду в переднюю часть комнаты, где раньше была меловая доска, но кто-то оторвал ее от стены и оставил большой прямоугольник пустоты.

Золотой аэрозольной краской большими буквами я пишу: ЭТО ИСКУССТВО.

Закончив, я нахожу парту, сажусь на нее и смотрю на то, что написала.

В коридоре раздается звук шагов, и не успеваем мы с Брюсом пошевелиться, как в комнату входит сорокалетняя Сара. Она делает глубокий вдох и говорит:

– Боже, обожаю запах аэрозольной краски.

Я хочу спросить ее, как она здесь оказалась, потому что она должна была обедать с мамой и другими Сарами, но вместо этого пристально ее изучаю. Она все еще в своих туристических ботинках, но на этот раз я замечаю на них крошечные пятна краски. Она определенно выглядит как художник.

– Я тоже, – говорю я.

– Ты так пока никому и не рассказала о мисс Смит. – Сорокалетняя Сара поворачивается к Брюсу. – Привет, Брюс.

– Здрасьте, – отвечает он, но по лицу ясно, что он не узнал ее. Он стоит на месте, но его тело пытается направиться к двери. Он вот-вот скажет: «Пойдем-ка отсюда».

– Ты должна кому-то рассказать, – говорит сорокалетняя Сара.

– Брюс знает.

Я не знаю, что еще сказать. Мне трудно быть об этом честной. Я никому не говорила о том, что видела, потому что, когда # ####### мисс Смит # Вики, ### ######### ###### ###########. ###### ###########. ### ######### #### #####. Когда это случилось, мы все еще были друзьями. Мисс Смит еще была добра ко мне. Вики и весь художественный кружок всегда говорили, что именно у меня все должно получиться по-настоящему. Что во мне для этого достаточно странности.

Мисс Смит часто говорила о боли в моих работах.

Разрушение.

В моих работах всегда было разрушение. Будь то цвет, или чувство, или что-то сюрреалистическое, например животное без головы. Что-то было разрушено. Болезненно.

Только я не знала почему, пока не попала в мясорубку.

Но зачем причинять боль двум влюбленным людям? Зачем сеять разруху?

Сорокалетняя Сара говорит:

– Если хочешь, я могу сама обо всем позаботиться, по-своему. Я могу позвонить в школу.

– Они выглядели счастливыми, – говорю я.

– Тебе сложно. Я понимаю. Но когда взрослая женщина дурит голову девочке-подростку, это не счастье.

– Что происходит? – не выдерживает Брюс. – Кто это?

Я меряю шагами комнату, наступая ботинками на обломки и мусор на полу, и объясняю, кто такая сорокалетняя Сара. Брюс смотрит на нее и улыбается.

Брюс говорит:

– Пойдем-ка отсюда.

Они вдвоем направляются к выходу. Я опускаю баллончик с краской и понимаю, что разруха оказала мне услугу. Именно благодаря разрухе я смогу нарисовать грушу. Разруха – это то, почему я смогу вылепить еще одну сову. Разруха