Кинокефал - Ольга Сураоса
Молчание Мартына надолго повисло в воздухе. В ожидании ответа тоже всмотрелся в вершину перевала и дальше, в далёкую точку на тёмной скале.
– Не думаю, что погоня, – вздёрнул ушами Мартын, – однако тишина ничего хорошего не сулит.
В невозмутимом голосе молосса сквозила тревога. Забеспокоившись, сосредоточился на звуках, но сколько не вслушивался, заметить ничего подозрительного не смог. Скрипели деревья, в отдалении завывал ветер, мёртвой тишины не было. Только я хотел сказать об этом Мартыну, как от моих рук вдруг побежала волна, подняв шерсть на каждом сантиметре головы. На противоположной стороне перевала, скалы озарились ослепляющими всполохами. Яркие вспышки сверкали, словно иллюминационное представление, порождая алые языки разгорающегося пламени. Молнии! И били они не иначе как в место, где находилось поселение… Несмотря на ужас всего зрелища, оно завораживало, гипнотизировало. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторваться от него. Поселение обнаружено, и нам нужно бежать, бежать как можно дальше отсюда. Я посмотрел на Мартына, зачарованного развернувшейся картиной. Почувствовав мой взгляд, веки его слегка дрогнули.
– Мартын!
Вскочив, собрался тряхнуть его за плечо, но молосс молниеносно поднялся следом.
– Уходим, – кивнул он и размашистыми шагами двинулся к хижине. Я бежал за ним следом, а сердце каменными ударами отстукивало дробь. Как быстро до нас доберутся? Снова бежать и куда?
Мартын влетел в хижину, чуть не снеся дверь с петель. Забегать за ним вовнутрь не имело смысла, самое важное – снегоступы, воткнутые в снег, были рядом, и я принялся скорее их обувать. Из хижины выскакивали встревоженные нус и также как по команде цепляли снегоступы. Их полные решимости лица обезображивал ужас, стоило им только взглянуть в сторону перевала. Разряды молний тем временем били не переставая.
– Герр Бонифац!
Перепуганный Коди сунул мне в руки оставленный рюкзак с припасами. В очередной раз поблагодарив юношу за чуткость, накинул поклажу на плечи, отгоняя мерзкую мысль о том, что она может уже не понадобиться.
– В шеренгу! – скомандовал Мартын, и наш строй, повернувшись спиной к ужасающему мерцанию, вновь зашагал далее. По мере того, как мы удалялись всё дальше, порывы ветра становились мощней, а снег усиливался, стал нещадно колоть. С такой погодой скорость передвижения заметно уменьшилась, хорошо если за ночь нам удастся преодолеть хотя бы треть пути, пройденного ранее до хижины. Прошло уже около двух часов, а шерсть на голове стояла дыбом до сих пор. Все были взволнованы и подавлены. Опасения подтвердились: «Пята пса» наступала нам на пятки, и теперь в голове у каждого чувствовались сомнения. Сомнения насчёт того, что нам удастся выбраться. Был уговор, что если ночью будет замечена какая-либо деятельность «Пяты пса», то запускать аэростат при свете светила будет рискованно. В таком случае он прилетит за нами не утром, а следующей ночью, а это – дополнительный день в дороге, равный дополнительному риску. Что ж, суровое напряжение, повисшее в колючем воздухе, говорило о том, что все были готовы к подобному исходу. На первой остановке Мартын передаст весть герр Трумву о возможной опасности. Сделает он это с помощью небольшого аппарата на альтернативной энергии. Вдаваться в подробности действия данного прибора желания не возникало. Мысли крутились об одном: о нереальности всего происходящего. Снег шёл такой стеной, что спину идущего впереди меня старшего брата мальчика, я различал с трудом. Острые снежинки кололи нос, пальцы, сжимавшие трости, немели даже в толстых рукавицах. Неприятности холода являлись более чем явными, но страх перед преследователями, страх перед «Пятой пса»… Это уже было неестественным. Как, впрочем, любого рода страх, тревога или волнение. У них даже запахи похожи между собой, отличные от остальных чувств. Вспомнилось, как глаза могучего, спокойного Мартына остекленели от вида молний. Нет, страх сродни лжеэфиру – точно не является чем-то нормальным. Так же, как и наличие зим. Так можно и насмерть замёрзнуть. Мысли становились вязкими, бессвязными. Двигаясь на автомате, я позволил себе мысленно заснуть.
Глава 11
Ослепительная белизна от стен, возвышавшихся вокруг, резала глаз. Стараясь не щуриться, человек с кинокефальей головой всё же упорно продолжал смотреть на неё.
– Что ты хочешь увидеть в этих бесконечных льдах?
Человек с головой сина с интересом смотрел на собеседника.
– Вопрос не в том, что я хочу увидеть, а в том, что находится там, по ту сторону.
Приблизившись к порталу, задавший вопрос провёл рукой по гранитной колонне.
– Чтобы попасть сюда и быть теми, кем ныне являемся, мы проделали долгий путь, а не сидели, устремив глаза к небу в немой мольбе.
Человек с кинокефальей головой улыбнулся, но взгляда ото льдов в арке не отвёл.
– Деятельность должна быть направленной, в противном случае она превратится в бессмысленную суету. Нужно иногда отрываться от дел для размышлений.
– Размышлять, уставившись в непреодолимое?
– Тебе ведь не интересно, что за ледовым кольцом…
– Дело не в жажде познавать, а в грамотном понимании своих сил. Ты же знаешь, почему не во всех частицах зажигается пламя? Они ещё не готовы.
– Я понял твою мысль.
Анубис подошёл к противоположной колонне и дотронулся до её круглого выступа. Портал стал закрываться.
– Знаю, что ты всё равно поступишь так, как считаешь нужным.
– Ты со мной, Сет?
Человек с головой сина впервые посмотрел на исчезающее белое безмолвие.
– Конечно, я буду с тобой.
Белое безмолвие отнюдь не было белым и безмолвным. От шума ветра глохли уши, а кожу разрывало на куски. Прикрывать лицо руками было бессмысленным – шерсть уже покрылась ледовой коркой, что было далеко не худшим исходом. Не представляю, каково приходилось людям с их голыми, лишёнными защитного покрова лбами… Уже несколько часов мы боролись со снегом, протаривая дорогу то вверх, то вниз по горным уступам. Невероятную сложность приходилось испытывать при подъёме. Помимо нагрузки на мышцы, которая и так была колоссальной, участилось сердцебиение, которое никак, даже после завершения подъёма, не удавалось привести в норму. Неудивительно, что пару раз я на мгновение словно терял сознание, впадая в сон или оцепенение – метель не позволяла отдышаться, и воздуха совершенно не хватало. Брат Мавриша передо мной покачнулся, и в этот самый миг раздался рык Мартына:
– Привал!
Он тоже почувствовал. Силы у всех были на исходе. Собравшись за каменным выступом, хоть как-то сдерживающим адский ветер, мы, как и на предыдущих остановках, скучились полукругом возле Мартына.
– Здесь мы оставаться не можем, – начал Мартын, когда все собрались. – Через час доберёмся до небольшой полости в скале, на какое-то время остановимся там.
Молчание было согласием. Молнии продолжали разрывать мглу, и все понимали, что оставаться на месте было рискованно. Разве что раздражением веяло от двух людей, которые в полном изнеможении облокотились о трости. Но то и понятно, сущность кинокефалов устойчивее людской. Большим подвигом явилось то, что они вообще выдержали такой путь и не препирались с Мартыном. Страх вкупе с усталостью рождает гнев. Очень жаль, что люди этого не чуют. Хотя вот – стойкий малый, старший брат мальчика, устал не меньше этих людей, но вопреки этому вёл себя достойно – негодования от него не исходило. Досадно, что я до сих пор не узнал его имени. Решив исправить данную оплошность, приблизился к нему почти вплотную, чтобы порывы ветра не мешали быть услышанным.
– Я так и не спросил, как твоё имя?
Юноша слабо улыбнулся. Его улыбка была копией улыбки Мавриша, даже ямочки на щеках были такими же.
– Стереш.
– Рад знакомству с тобой, Стереш, – кивнул я, думая, как его подбодрить. – Всего час продержаться.
– Конечно, – Стереш дышал в варежку, отогревая лицо. – Продержимся.
Мартын вновь объявил:
– Пора!
И битва с метелью продолжилась. Спрятав часы от мороза во внутренний карман, я не знал, сколько времени, но по моим приблизительным расчётам уже должно быть раннее утро. Рассветом, конечно, даже и не пахло. Ещё и беспорядочный синтез молний… Масштабно они развернули, тратить столько заряда на небольшую группу повстанцев, даже не повстанцев – поселенцев, нус, желающих жить иначе. Как-то нелогично.
– Стоп!
Шеренга, успевшая растянуться
