Роман с Луной - Марина Львовна Москвина
Вся в очертаниях материков, до боли знакомых с детства, прошитых руслами рек, течение которых несет нас к иным берегам, растительным и животным мирам, скольжение тонкого в грузное, прозрачности в мутное, плоть Земли и образы Неба всходили над нами, напоминая о той прекрасной поре нашей жизни, когда мы все вместе, плечом к плечу, копили на новую квартиру, забывая про время, хлеб и воду.
Солнечный ветер овевал нашу Землю, вспыхивали огни святого Эльма, сквозь разрывы облаков просвечивали лазоревые моря и отчетливо слышались разговоры полузаснувших рыб, – такая живая, пульсирующая, наполненная тьмой-тьмущей созданий – иллюзорных форм божественного. Собирая заслуги по крупицам, объятые безмерной тоской, в течение бесконечно великих эонов они ожидают, пока обретут драгоценное человеческое рождение.
Прах, песок, камни и дерева, жизнь, такая ослепительная, прозрачная и неисчерпаемая, жажда обретения, славы, похвалы, наши страхи разлук и утрат, в сутолоке полдня пронизывали нас солнечное сияние, а также блеск лунного света, перемешанные с ветром, огнем, водой и землей. Корни воображения, снов, галлюцинаций, где реальное остается полнейшей тайной, города, скованные снегами, путь освобождения от череды рождений, храм Гуань-Инь на Благоухающей горе, Мост Поцелуев и дерево Бодхи, которое последним исчезнет при кончине мира и проявится первым при новом рождении.
– Ой, – нарушила Тася наше потрясенное молчание, – завтра же купим тюль на окна.
– И шторы с веселеньким рисуночком, – добавила Рита.
– Все постепенно образуется, – сказал мой мудрый мальчик.
– Ну, – я спросила, – кто будет чай, кто будет кофе? Мы вернулись к столу. Только Герасим остался спать на коврике у батареи под окном.
Кеша налил себе рюмочку и поставил на вертушку «Веги» виниловую грампластинку Джона Леннона, которую хранил еще со времен студенческой юности. И зазвучала песня, та самая, знаменитая, которую в 1971 году сочинил и исполнил на белом рояле битл в синих круглых очках. Сам рояль со следами его сигарет на крышке был потом продан за полтора миллиона фунтов стерлингов, очки сданы в музей, а пластинка все это время пылилась у Кеши на полке вместе с его первыми картинами – до этого торжественного дня.
– Imagine,
– запел Джон, —
there’s no heaven
It’s easy if you try
No hell below us
Above us only sky
Imagine all the people
Living for today…
Imagine there’s no countries
It isn’t hard to do
Nothing to kill or die for
And no religion too
Imagine all the people
Living life in peace…
Imagine no possessions
I wonder if you can
No need for greed or hunger
In a brotherhood of man
Imagine all the people
Sharing all the world…
You may say I’m a dreamer
But I’m not the only one
I hope some day you’ll join us
And the world will be as one.
