Последняя книжная лавка в Лондоне - Маделин Мартин
Джордж был не таким человеком. Он был заботливым и внимательным и вкладывал душу во все, что делал. Хотя поцелуй был нежным и легким, он затронул ее сердце, которое теперь навсегда будет принадлежать ему.
– Хорошего вечера, моя прекрасная Грейс, – пожелал он и провел указательным пальцем по ее подбородку, на секунду задержавшись, прежде чем с сожалением отпустить. – Я с нетерпением буду ждать твоего следующего письма. Обещай мне, что ты будешь в безопасности.
– Только если ты сделаешь то же самое, – парировала она и, посмотрев в его глаза, сразу же потерялась в них. – Я уже с нетерпением жду твоего возвращения.
Он ухмыльнулся ей, сверкнув белыми зубами в темноте. Грейс толкнула входную дверь, напугав Вив и миссис Уэзерфорд, которые стояли в прихожей на удивление близко к выходу.
Миссис Уэзерфорд виновато посмотрела на потолок, когда Грейс закрыла дверь.
– Пьете чай в прихожей? – поддразнила Грейс.
– Ой, да прекрати, – махнула рукой Вив. – Ты прекрасно знаешь, что мы пытались подслушать. С вашей стороны было довольно невежливо говорить так тихо, что мы не смогли расслышать ни слова.
Снаружи заурчал двигатель такси, собираясь унести Джорджа прочь. Кто знал, когда они снова увидятся? Через месяцы, если им повезет.
Она прикоснулась пальцами к своим губам, где все еще ощущалось тепло его поцелуя. Она собиралась с радостью ждать его эти месяцы. Даже годы, если потребуется.
Не было другого такого человека, как Джордж Андерсон.
– Ну что же, – начала миссис Уэзерфорд и резко выдохнула от нетерпения. – Пожалуйста, расскажи нам о свидании.
Поскольку пожилая женщина впервые была в таком хорошем настроении с тех пор, как Колин уехал на войну, Грейс не могла не поделиться всеми подробностями. Ну, почти всеми. Их первый поцелуй она все же сохранила только для себя, скрыв его в своем сердце.
В Рождество Грейс так не хватало многих предметов роскоши, которыми она наслаждалась в Лондоне в прошлом году. Колядующие отсутствовали на улицах из-за постоянных бомбежек. Из всех театров, которые когда-то могли быть открыты, теперь работали лишь некоторые, и располагались они далеко друг от друга. Многие из них закрылись из-за повреждений.
Но каким-то чудом Грейс и Вив удалось попасть в канун Рождества на спектакль – пантомиму, праздничную пьесу, которая напомнила им о детстве, хотя постановка была намного лучше, чем у них в Дрейтоне. В день Рождества миссис Уэзерфорд, как всегда, следуя правилам экономии топлива, засунула в духовку глиняную посуду в попытке приготовить всю еду сразу, что было большим достижением в свете пиршества, которое она приготовила.
Миссис Уэзерфорд всегда хорошо справлялась в условиях нормирования на кухне. Так было и на этот раз. Правительство удвоило пайки чая и сахара для подготовки к Рождеству, и миссис Уэзерфорд успешно использовала и их в дополнение к своим секретным запасам.
Она приготовила пирог с патокой, пудинг с инжиром и рождественский пирог, хотя в последнем отсутствовала большая часть сухофруктов, обычно преобладавших в кондитерских изделиях. Все это было украшено матовыми кусочками падуба. Его матовость была достигнута путем вымачивания восковых зеленых листьев в английской соли – праздничное предложение от Министерства продовольствия.
Хотя миссис Уэзерфорд, казалось, оставалась в приподнятом настроении, Грейс видела трещины в ее наигранной веселости. Это происходило в те моменты, когда она думала, что никто не смотрит, когда улыбка исчезала с ее губ и страдальческий взгляд искажал черты ее лица во внезапном приступе агонии.
Грейс была знакома эта боль.
Боль потери.
Боль за Колина.
Его отсутствие ощущалось как отсутствие конечности. Нет – как пропавшее сердце.
Его улыбка, его доброта, его свет – без него Рождество никогда уже не будет прежним. И никакое количество матовых листьев падуба или раскрашенных газетных гирлянд не могло этого исправить.
Хотя в тот год они решили не делать подарков в свете экономии для военных нужд, три женщины все-таки приобрели кое-что друг для друга. Миссис Уэзерфорд купила душистое мыло и для Грейс, и для Вив. Вив связала им обеим толстые шарфы, а Грейс удалось раздобыть для миссис Уэзерфорд и Вив немного шоколада. Он был завернут в вощеную бумагу, так как фольга теперь использовалась для военных целей, а шоколад был более рассыпчатым и менее сладким, чем раньше. Но, увидев, как они сияют от восторга, открывая свои подарки, Грейс поняла, что шоколад все равно всегда будет шоколадом, независимо от того, как его сделали.
Ужин был столь же вкусен, сколь и прекрасен, дополнительный сахар стал волшебным даром во времена строгих ограничений. Мистер Эванс пришел с бутылкой вина, которую он приберегал как раз для такого случая, и они с миссис Уэзерфорд провели добрую часть дня, препираясь друг с другом, как брат с сестрой, каждый с добродушным блеском в глазах.
Джимми и его сестра, однако, не присоединились к ним, и их отсутствие очень сильно ощущалось. Особенно миссис Уэзерфорд. Пакет со старой одеждой Колина, переделанной под тощую фигуру Джимми, был оставлен под неосвещенной рождественской елкой рядом с другим свертком, в который были завернуты несколько детских платьев и пальто, сшитое Вив для его сестры.
Вив должна была вернуться в Кейстер на следующий день. Печальное осознание этого превратило мимолетную радость Рождества в пепел и погрузило дом в мрачное состояние одиночества.
Особенно потрясена отъездом Вив была миссис Уэзерфорд, как будто она снова теряла Колина. Только на следующий день после «дня подарков» она заставила себя выбраться из дома и отправилась на дневное чтение Грейс в «Книги на Примроуз-Хилл», взяв с собой большую коробку с остатками рождественского пирога, несколькими булочками и детскими подарками.
Джимми появился в магазине. Увидев миссис Уэзерфорд, он сразу оробел, но не убежал от нее и Грейс после чтения.
– Нас кормили в центре отдыха, – стал объяснять он, сняв шапку. На его лице было написано раскаяние. – Я не хотел лишать вас вашего пайка.
Рассудительность этого мальчика в разоренном мире, когда у него не было ничего, а у них, по сравнению с ним, было так много, поразила Грейс в самое сердце.
– Тебе не стоило беспокоиться о нас, – сказала она.
– У нас было гораздо больше, чем мы могли съесть, – заверила миссис Уэзерфорд, поставила перед ним коробку и подняла крышку.
Она сложила рождественские десерты в большую стеклянную миску, рядом с завернутыми подарками для Джимми и его сестры.
Он удивленно поднял глаза.
– Этого слишком много.
Миссис Уэзерфорд отмахнулась от него.
– Я приготовила это для вас обоих, но вы не появились, чтобы все это съесть.
– Открой пакет побольше, – настояла Грейс, зная, что миссис Уэзерфорд будет приятно
