Сад на пустыре - Шэрон Гослинг
Харпер поморщилась.
– Я должна его восстановить, – твердо продолжила Кэт. – Мы должны начать все сначала.
О чем она говорит? Кэт ведь была там в ту ночь и своими глазами видела, что от сада осталось… точнее, что от него ничего не осталось. Харпер молча смотрела в зеленый тоннель теплицы. Растения так разрослись, что она с трудом различала канистру с водой на другом конце автобуса.
– Никакого сада больше нет, – пустым голосом сказала она.
– Да, сейчас нет, – согласилась Кэт. – Но мы можем его восстановить. Я уверена.
Чувство вины внезапно превратилось в злость. Что Кэт вообще несет? Если бы этой суке Луизе Макгрегор не пришла в голову идиотская идея разбить сад, ничего бы не случилось. Мистер Пи сейчас был бы здоров, учил бы ее не опускать локти, уговаривал не бросать школу, а не…
– А как там Луиза? – зло осведомилась Харпер. – Это ведь ее вина. С нее все началось. Почему она мне не звонит?
Из трубки донесся тяжелый вздох.
– Думаю, Луизе сейчас очень нелегко, – сказала Кэт. – Я с ней не говорила, только обменялась парой сообщений. Не уверена, что она вернется в Коллатон. А значит, теперь все зависит от нас.
– Вы вообще слышите, какой бред несете? – Если бы голосом можно было ранить, как ножом, Кэт бы уже истекала кровью. – Это с самого начала была провальная идея. Ничего не должно было получиться! И не получилось.
– Нет, получилось, – спокойно возразила Кэт. – Нельзя, чтобы из-за пары гнилых яблок испортился весь ящик. Мы – все мы вместе один раз уже создали на этом клочке земли нечто прекрасное. И можем сделать это снова.
– Не вижу смысла, – равнодушно ответила Харпер. – Разве вы не понимаете? Они снова все уничтожат. Напрасная трата времени.
– Напрасной тратой времени это будет, если мы позволим нас сломать. И я этого не допущу, Харпер. Если придется, я восстановлю сад одна, голыми руками.
– Отлично, – бросила Харпер. – Ну и восстанавливайте.
Она нажала отбой, злая, виноватая и ненавидящая весь мир.
Глава сорок шестая
В первый раз придя в себя, Кас подумал, что вся эта кровь – ее. Наверное, потому, что его спутанные воспоминания сопровождались голосом Луизы, полным страха и отчаяния: «Кто-нибудь… помогите!». Потом она появилась в дверях его палаты. Перед глазами все плыло, он с трудом сосредоточился, и смутные очертания наконец превратились в ее лицо, руки, ладони, которые она положила ему на плечи, не позволяя двигаться. Она была жива, цела, невредима. В тот момент только это и было важно. Потом лекарства притупили все ощущения. Ему казалось, что он провел в тупом оцепенении годы. Но оказалось, что прошла всего неделя.
Очнувшись, он продолжал думать о ней, хотя уже знал, что она больше не придет. Первые две недели к нему не пускали никого, кроме родителей. Но даже когда ограничения сняли, Луизы не оказалось в числе посетителей. Кас не винил ее.
Больше всего на свете ему хотелось знать, что с ней все в порядке. Он почти ничего не знал о ее прошлом, но то немногое, что Луиза рассказала о трагической гибели мужа, не оставляло у Каса сомнений: сейчас ей очень тяжело. Во сне он до сих пор слышал ее крики: «Кто-нибудь… помогите!» – и чувствовал, как дрожащие руки зажимают рану, мешая жизни выплеснуться наружу вместе с потоками крови. Сколько ужаса и боли было в ее голосе! Мысль, что он, пусть и невольно, причинил ей такое горе, была невыносима. Луиза больше не приходила, и он не хотел первым пересекать границу, которую она так недвусмысленно прочертила между ними.
Как только врачи решили, что его состояние достаточно стабильно, приехала полиция. Ему пришлось отвечать на множество вопросов о событиях той ночи. На месте преступления уже собрали улики. Кас вздрогнул, представив, во что превратился сад. Той ночью он попал в ад и едва остался в живых. Он снова подумал о Луизе. Сколько сил она вложила в этот никому не нужный клочок земли, сколько надежд на него возлагала… Неужели все было напрасно?
– Вы узнали кого-то из нападавших? – спросил сержант.
Нет, Кас никого не узнал: все они были в темной одежде и в наглухо закрытых шлемах. Но у него, конечно, были кое-какие подозрения. Он рассказал об агрессивном поведении Даррена на встрече в спортзале, о том, как четверка на мотоциклах демонстративно объезжала сад. Само по себе это, разумеется, ничего не доказывало. Да и Даррена, скорее всего, не было в саду в момент нападения: он из тех, кто заставляет других делать грязную работу.
Однако не прошло и нескольких дней, как полиция приехала снова – с сообщением, что они арестовали нескольких человек. Пистолет, из которого стреляли в Каса, пока не нашли, а учитывая маскировку, невозможно было определить, кто из пяти арестованных атаковал его.
– Пятеро арестованных? – переспросил Кас. – Но в саду было четверо, я это точно помню.
Пятым взяли Даррена Диксона – по обвинению в преступном сговоре и торговле наркотиками. Полиция следила за ним со дня его условно-досрочного освобождения. «Жаль, что недостаточно внимательно», – с горечью подумал Кас, но вслух ничего не сказал.
Он многого не сказал.
– Можете вспомнить что-нибудь еще? – спрашивал сержант еще во время своего первого визита.
– Нет, – покачал головой Кас. – Больше ничего, извините.
Это была ложь.
Он помнил кое-что еще, и на редкость отчетливо, но это воспоминание могло принести больше вреда, чем пользы, поэтому Кас решил оставить его при себе – во всяком случае, пока. Перед тем как выстрелить, мотоциклист поднял забрало шлема и крикнул, перекрывая рев двигателя:
– Это за Харпер, за ней должок!
После этого Кас мало что помнил. Погружение во тьму, холод в руках и ногах, неумолимо ползущий к сердцу. Склонившуюся над ним Луизу, ее прекрасное лицо на фоне дыма и звезд, ее руки, вырывавшие его из лап смерти.
За Харпер долг.
Надо ли сказать об этом полиции? Разумеется, надо, но от мысли, что Харпер Диксон замешана в чем-то, что привело к такому злодеянию, Касу становилось не по себе. Несмотря на вечно клокотавший в ней гнев, он не мог представить ее в роли преступницы. В любом случае он был единственной жертвой, и у него были свои счеты с Дарреном. Кас просто не мог выдать Харпер полиции, не разобравшись сначала, что произошло. Тот субботний вечер стал для нее поворотной точкой, и он очень надеялся, что этот поворот будет к лучшему. А с ним самим все будет в порядке. Ведь будет?
Кас посмотрел на телефон, не удержавшись от мимолетной надежды увидеть сообщение от Луизы. Но она, конечно, не писала. Тогда он отправил сообщение Харпер, чего никогда раньше не делал. У него вообще только недавно появился ее номер: ребята из клуба пришли навестить его, и Кас попросил у Мо телефон Харпер. Мо удивился, что у Каса его до сих пор не было. После этого все дети попытались дать ему свои номера. Касу пришлось прочитать им короткую лекцию о личных границах и жизни за пределами школы и клуба. Как ни странно, Салли это обидело. Кас в очередной раз задумался над тем, какое странное сообщество он создал. Правильно ли он поступил? Поступал ли он правильно хоть раз в жизни? Боль в груди, которую он испытывал, пытаясь поудобнее устроиться на больничной кровати, свидетельствовала об обратном.
«Привет, Харпер. Это мистер Пи. Понимаю, ты человек занятой, но если бы ты нашла время зайти, я был бы очень рад. Хочу узнать, что вышло из всех этих встреч на приеме».
Ответа не было, хотя Харпер сообщение получила. А может, его получил кто-то другой. У Мо были проблемы с цифрами, так что вполне возможно, что Кас написал постороннему человеку.
На следующий день его перевели в обычную палату, хотя Кас
