Все для вас - Ким Хоён
– Нашу квартиру, в который мы живем сейчас с Минсиком, я перепишу на ваши имена. В агентстве недвижимости говорят, что рыночная стоимость сейчас чуть больше трехсот миллионов вон. Если снизить ровно до трехсот, то продадим быстрее.
Минсик тут же стал возмущаться, но мой укоризненный взгляд заставил его замолчать.
– Можете сами решать, что с ней делать. Хотите – продайте и получите деньги на покупку здания, а нет – просто сдайте. Минсику же я куплю жилье в офистеле на Синёнсане.
– А где же собираетесь жить вы? – осторожно поинтересовался зять.
– Одна.
Зять с дочерью сразу запротестовали.
– Я присмотрела небольшую студию возле женского университета. Моих сбережений как раз хватит на залог. На жизнь мне будет хватать денег, заработанных в магазине. Я думаю, родной сын меня возьмет на работу продавцом? И наконец, магазин. Его я перепишу на Минсика.
– Ну, мам! – нахмурилась Минчжон.
– Минсик еще три года проработает в магазине, – продолжила я, не обращая внимания на дочь. – Постигнет основы бизнеса, а дальше уже сам решит – продать и начать что-то новое или же оставить.
– Мам, спасибо! – радостно воскликнул тот и склонил голову в знак благодарности.
Дочь с ненавистью уставилась на брата, а зять изо всех сил старался скрыть недовольство. Набравшись сил, я подняла на них взгляд и сказала:
– Вы все, и Минсик в том числе, постоянно спрашивали меня, почему я не продаю этот убыточный магазин. Я говорила, что как минимум ради тех, чье существование зависит от денег, заработанных в нем. А теперь магазин как никогда нужен нам с Минсиком. Мы сделаем все ради его процветания. Надеюсь, вы поймете нас и поддержите.
Зять молча кивнул, а дочь опустила глаза, поднеся ко рту стакан с водой.
– Но это еще не все, – продолжила я. – Как вы знаете, у меня нашли легкие когнитивные нарушения. У пятнадцати процентов больных с таким диагнозом развивается деменция. Учитывая мой семейный анамнез, я вхожу в это число. Прошу вас отправить меня в дом престарелых, когда это произойдет.
– Мам, ну я же говорила тебе не нагнетать прежде времени! – грустно сказала Минчжон. – И кстати, что вообще делает Минсик?
– Заботится обо мне, возит в больницу. Но когда мне станет хуже, он не сможет один со всем справляться. Вот я и прошу вас тоже позаботиться обо мне. Я в чем-то не права?
– Права, конечно… Просто это я к тому, что Минсик должен вести себя ответственно.
– Да изменился я! Говорил уже! – закричал сын.
– С чего я должна тебе верить?!
– Не знаю, как тебе это доказать. Прошу прощения у всех, что последние несколько лет вел себя как бестолочь, – выпалил тот и, поднявшись с места, поклонился дочери с зятем.
Они в недоумении смотрели на него.
– Сожалею, что не помогал всем вам, когда отец боролся с болезнью, – еще громче сказал Минсик.
Возможно, из-за того, что он продолжал стоять в поклоне, нам только показалось, но в его голосе отчетливо слышалась дрожь. Я не знала, что делать, и молча наблюдала за сыном. Наконец он выпрямился и продолжил:
– У меня нет никаких алчных амбиций. Я буду честно работать на благо магазина, постигать основы бизнеса. Обещаю вам!
Когда Минсик закончил свою речь, зять похлопал ему, за что сразу же поймал неодобрительный взгляд дочери, которая жестом показала брату садиться.
Набравшись смелости, я заговорила:
– Ваш папа перед смертью попросил меня кое о чем. Он хотел, чтобы вы перестали ссориться. Так что будем считать, что вы все согласны с моим сегодняшним предложением. Минсик, ты молодец, что извинился. А вы, ребята, – что приняли его извинения. Это меня очень радует. Уверена, папа наблюдает за нами с небес и тоже счастлив видеть нас такими.
Дети с грустью склонили головы, будто папа был где-то рядом.
– Я тоже счастлива, – дрожащим голосом произнесла я.
С возрастом я отчего-то стала с нетерпением ждать ноября, хотя в юности больше всего любила май. Календарный год напоминает человеческую жизнь. Наверное, сейчас я нахожусь в одном месяце от ее конца. Отчего-то в ноябре мне было комфортнее всего: он навевал легкую меланхолию и вызывал томление в груди.
Однокомнатная студия, в которую я недавно переехала, оказалась совсем небольшой, зато очень уютной. В ней было все необходимое для жизни, отличное отопление и звукоизоляция. Всю ненужную одежду я выбросила, а книги отдала в церковь, так что при переезде со мной перебралось лишь самое необходимое и в квартире осталось достаточно свободного места.
Если так подумать, то я впервые жила одна. Все мое детство прошло в кругу большой семьи, в университете ко мне в Сеул переселилась младшая сестра, и мы вместе снимали полуподвальную каморку, а после замужества я вообще и думать не могла об отдельном уголке. Квартира в малоэтажке тоже пропиталась запахом мужа и детей, так что там я не могла почувствовать полного уединения.
Моя студия располагалась возле женского университета, и мне казалось, будто я приехала на стажировку. Не зря говорят, что переезд меняет жизнь: в моей начался второй акт. Я все силы направила на достижение цели: принимала лекарства от деменции, ходила играть в бадминтон, чтобы укреплять мышцы. Конечно, в мире продолжала бушевать пандемия, но, как мне подсказывал жизненный опыт, и она когда-то обязательно закончится.
В комнате у меня висела большая карта мира, которой я наслаждалась, словно произведением искусства. В тот день, когда вирус исчезнет, ноги понесут меня к аллеям и лесам Азии, садам и архитектуре Европы. Путешествие по всему миру наградит меня невероятно красивыми воспоминаниями. Пока моя память не исчезнет, я буду заполнять ее удивительным и прекрасным.
Однако радости ожидали меня не только в будущем. Как-то в середине ноября мне позвонили. Увидев имя на экране телефона, я не смогла вспомнить, кому оно принадлежит. Однако такое случалось и раньше, поэтому я убедила себя, что повода бить тревогу нет, и взяла трубку. Из нее донесся голос женщины, которая приезжала ко мне в Янсан в прошлом году. Я изо всех сил постаралась вспомнить и наш разговор.
Несколько фраз – и в моем сознании стало что-то проясняться. Я назвала время встречи в магазине и повесила трубку, затем всмотрелась в ее имя на экране:
Чон Ингён драматург (пьеса).
Когда я сопоставила детали, обрывки воспоминаний стали складываться воедино. Тем летом мне позвонила женщина – сказала, что мой номер ей дал Токко. Ингён некоторое время жила в
