Город Победы - Ахмед Салман Рушди

Эта Война не была просто Битвой

Но Мигом Деяний

Они стали два Золотых Солнца

Богиня и Женщина

Сверкали, слепили, палили

Полностью испепелили Врага

Своим огнем.

После этих невиданных, катастрофических событий жительницы леса отнесли неподвижное тело Пампы Кампаны в ее старый дом в джунглях и положили отдыхать на ложе из мягких мхов и листьев. Ее рот и глаза были открыты, им пришлось закрыть их, и женщины решили, что она мертва, и начали заниматься подготовкой погребального костра, но тут воздух наполнился голосом Араньяни – богиня в последний раз обратилась к земным женщинам со словами:

– Она не умерла, а спит. Я погрузила ее в этот глубокий исцеляющий сон и окружу огромными зарослями колючих растений, а вы должны оставить ее там, пока ее не пробудит проявление любви.

Шло время. Чувствуете ли вы его ход? Время шло, как призрак в коридоре, проплывающий мимо белых занавесок, развевающихся в открытых окнах, как корабль в ночи или стая птиц высоко в небе, время шло, тени удлинялись и отступали, листья вырастали и опадали с ветвей, и были жизнь и смерть.

И однажды Пампа Кампана почувствовала, как будто легкий ветерок касается ее щеки, и открыла глаза.

Над ней склонилась молодая женщина, чье лицо было настолько похоже на ее собственное, что ей показалось, что она парит над своим телом и смотрит на себя сверху вниз. Потом в голове прояснилось. Женщина была одета, как воин, и на спине у нее висел большой меч.

– Кто ты? – спросила Пампа Кампана.

– Я Зерелда Ли, – ответила та, – дочь дочери дочери Зерелды Сангамы и Великого Мастера Ли Е-Хэ. Весь мой род разными путями ушел из этой жизни, оставив меня с единственной живой родственницей, о которой были последние слова моей умирающей матери – те же слова, что сказала ей ее мать, а ей ее и ее. “Матриархом нашего рода является женщина по имени Пампа Кампана, – сказала она мне, – и она до сих пор жива. Отправляйся в лес Араньяни и заставь ее отдать тебе то, что она тебе должна”. Я крепко сжала ее руку. “Что она должна мне, мама?” – спросила я, и она ответила: “Все”, – а потом умерла.

– И вот ты здесь, – заключила Пампа Кампана.

– Никто из моих предков не верил тому, что им сказали, они думали, что просто невозможно, чтобы ты до сих пор находилась в нашем мире. Я же по определенной причине не сомневалась в том, что это правда, и начала поиски, они были долгими и трудными. Я прорубила себе дорогу сквозь колючие растения, чтобы найти тебя, – сообщила Зерелда Ли, – вот этим мечом, который ты должна узнать. А потом я тебя поцеловала, надеюсь, ты не будешь против, и скорее всего, это вернуло тебя к жизни.

– Проявление любви, – произнесла Пампа Кампана. – И твоя мама была права.

– Что ты должна отдать мне все?

– Да, – сказала Пампа Кампана, – я сделаю это.

Время вернулось, чтобы приветствовать ее, и история возродилась вновь. Шел 1509 год. Пампе Кампане был сто девяносто один год, и она выглядела лет на тридцать пять, максимум на тридцать восемь.

– Наконец-то, – призналась она Зерелде Ли, – пусть ненадолго, но я все же выгляжу старше тебя. И да, я вижу, ты унаследовала этот прославленный меч. Но унаследовала ли ты также от своих предков и мастерство владения им?

– Мне говорили, что я так же хороша, как знаменитые Зерелда Сангама и Великий Мастер Ли Е-Хэ вместе взятые, – отвечала молодая женщина.

– Хорошо, – сказала Пампа Кампана. – Эти навыки могут нам понадобиться.

Пампа Кампана во второй раз из трех, дарованных богиней, воспользовалась даром превращений. Она достала из кармана перья сокола-чила и протянула одно Зерелде Ли, а второе зажала в руке, и вот они уже летели, летели в сторону Биснаги, престол которой готовился занять величайший за всю историю империи царь и где вот-вот должна была начаться история любви, о которой Пампа Кампана сообщала нам намеками; вначале это будет не ее история, и она будет причинять ей сердечную боль, но впоследствии превратится в самую странную историю любви, которую она когда-либо знала.

Часть третья. Слава

14

До того как город был окончательно разрушен, Биснагой правили двадцать два райи, Кришна Райя был восемнадцатым и самым прославленным из всех. Вскоре после того, как сделался царем, он начал добавлять к своему имени слово дева, бог, отражавшее его высокое мнение о самом себе, и сделался Кришнадеварайей, Кришной-богоцарем, однако в начале правления он был просто Кришной, нареченным именем в честь всеми любимого божества с синей кожей – это верно, – он не был при этом ни синекожим, ни божественным, хотя слово “всеми любимый” отлично ему подходило. При жизни и после смерти придворные поэты воспевали его на трех языках, создавая исключительно хвалебные образы; сохранилось множество его статуй, на них он тоже был изображен комплиментарно – в камне он был красивее, стройнее и мускулистее, и если бы скульптор вложил ему в руки флейту или посадил у ног несколько влюбленных пастушек, его легко можно было бы принять за бога, в честь которого он был назван. В реальной жизни, если говорить начистоту, у него было несколько излишне круглое лицо с отметинами от оспы, от которой он счастливо излечился в детстве. При этом он мог похвастаться роскошными закручивающимися вверх усами и мощной челюстью, поговаривали также – хотя это может оказаться просто лестью со стороны придворных, – что ему не было равных по части сексуальной мощи.

Не одна, а сразу две недавно открытые рукописи описывают его восхождение на то, что теперь называется Львиным, а иногда и Алмазным, троном, – к этому времени настоящий трон заменил изначальные царские матрасы-гадди. В своем пересказе мы, как обычно, опираемся в первую очередь на труд Пампы Кампаны, однако был найден также дневник итальянского путешественника Никколо де Вьери, посетившего Биснагу во времена Кришнадеварайи – того самого Вьери, который называл себя синьором Римбальцо, господином Попрыгунчиком, потому что большую часть своей жизни прыгал с места на место. Оба источника приводят девять разных версий истории о том,