Последняя книжная лавка в Лондоне - Маделин Мартин
О многом в этой войне замалчивалось. Слишком многое было легко предположить в этом молчании.
Грейс видела достаточно сбитых немецких самолетов, чтобы понимать: все, что Британия делала с нацистскими бомбардировщиками, возвращалось им сторицей. Не все из этих мужчин вернулись домой.
– Хотя танцевальные залы были чудесными. – Вив поднялась на ноги и достала флакон красного лака для ногтей из ящика прикроватной тумбочки, где она оставила его перед отъездом в ВТК. – Мужчины практически выстраиваются в очередь, чтобы танцевать всю ночь напролет, и рассвет наступает раньше, чем ты это осознаешь.
Она отвинтила крышку, и знакомый резкий запах наполнил комнату. Он напомнил поздние ночи на ферме в Дрейтоне, летние вечера в поле, летающие пылинки, прилипшие к свеженанесенному глянцевому слою, и разговоры о том, чтобы когда-нибудь поехать в Лондон.
Грейс нежно улыбнулась воспоминаниям. Они бы никогда не подумали, что окажутся здесь, что она будет работать уполномоченным по гражданской обороне, а также в книжном магазине, а Вив станет оператором радиолокационной станции в ВТК.
– Мужчины всегда выстраивались в очередь, чтобы потанцевать с тобой, – поддразнила Грейс.
– Но не так. – Вив провела кисточкой по ногтю большого пальца, оставив вишнево-красную полосу по центру. – Ты когда-нибудь ездишь в Вест-Энд?
Вест-Энд был частью Лондона, где отели открывали свои подвалы в качестве танцевальных залов на протяжении долгих ночей. Добраться туда не составляло труда, а вот вернуться домой было сложнее, так как станции метро закрывались на ночь, превращаясь в бомбоубежища, и очень многие таксисты отказывались ехать среди бомб. В результате большинство людей, посещавших танцевальные залы, приносили с собой свежую смену одежды и уплачивали сбор, который покрывал вход в зал, ночь в номере и быстрый завтрак на следующее утро.
– Думаю, ты достаточно хорошо меня знаешь. – Грейс устроилась на кровати, поджав под себя ноги.
Вив осмотрела свежевыкрашенный ноготь, затем перевела взгляд на Грейс и рассмеялась.
– Мы должны сходить. Все говорят о том, как весело в лондонском Вест-Энде по ночам. Поверь мне, тебе это понравится.
Грейс совершенно не сомневалась, что ей бы там жутко не понравилось, если бы она отправилась туда одна. Впрочем, у нее и свободных ночей-то не было. Но с Вив она видела возможность весело провести время. Грейс кивнула.
– Тогда давай сделаем это.
– Ты прекрасно проведешь время. Я обещаю, – просияла Вив.
Она не ошиблась. На следующий вечер Грейс оказалась в отеле «Гросвенор Хаус» на одном из их коктейльных танцевальных вечеров за два шиллинга. Они надели свои лучшие платья свободного покроя, Вив – ярко-красное с гофрированной юбкой, которое подходило к ее ногтям и губам, в то время как Грейс одолжила один из нарядов Вив льдисто-голубого цвета с завернутыми рукавами. Они укутались в теплые пальто, спасаясь от пронизывавшего декабрьского мороза, и поехали на такси до Парк-стрит. «Гросвенор» встретил их насыпью мешков с песком, наваленных по периметру, и затемненными окнами на фоне темнеющего неба.
Девушки оставили свои сумки со сменной одеждой у стойки регистрации, и их провели в зал, где пульсирующий ритм джаза отражался от глянцевых полов и высоких потолков. Люди в передней части зала кружились на танцполе, дрыгаясь в такт джиттербагу, дамы виляли бедрами с таким энтузиазмом, что их трусики выглядывали из-под развевающихся юбок.
Радостное волнение пульсировало внутри Грейс, проникая сквозь вечный туман усталости, который окутывал ее в последние месяцы. Вив заказала два коктейля Френч 75 и с усмешкой встретила вопросительный взгляд Грейс.
– Это мой любимый, – прокричала Вив сквозь взрыв живой музыки. – Говорят, что он бьет в голову не хуже французской пушки 75-мм калибра. А это значит, что он даже тебя выведет на танцпол, Утенок.
Напитки принесли в высоких стаканах. Игристый коктейль был терпким и сладким, его пузырьки щекотали язык Грейс, и приятное тепло разливалось по всему ее телу. Потребовался всего один бокал, чтобы избавить ее от комплексов и увлечь ритмом живой группы, изливавшей свою душу на сцене.
Грейс и Вив танцевали всю ночь напролет с солдатами, с мужчинами, у которых была работа, удерживавшая их от призыва в армию, и даже друг с другом. К концу вечера щеки Грейс болели от смеха, а ее вены все еще гудели от волнительной ночи, напитков и удовольствия от танцев.
Этой ночью она впервые с начала Блица, как газеты называли бесконечные воздушные атаки Германии, смогла отложить все в сторону. Грейс ни разу не подумала о бомбах или о разрушениях, которые они причиняли, или о том, что, как усердно ни старайся, она никогда не смогла бы изменить мир к лучшему.
Она была жива.
Она была молода.
И ей было весело.
Именно такой должна была быть жизнь в Лондоне для нее и Вив – праздник молодости, счастья и всего, что она слишком долго оставляла без внимания.
Искрометность прошлого вечера сохраняла улыбку на ее губах все следующее утро, после того как они освежились и вышли из «Гросвенора» в мир снежного вихря и дыма.
При дневном свете знакомый запах войны ударил Грейс прямо в нос, и все радостное настроение покинуло ее. Щебень и осколки битого стекла усеивали улицу сразу за безукоризненно подметенным входом в отель. В окружающих зданиях все еще полыхали языки пламени, маслянистый запах в воздухе указывал на наличие зажигательных смесей.
Именно тогда Грейс поняла, что кружащиеся в воздухе крупинки были вовсе не снегом, а пеплом.
– Хотите, я вызову вам такси? – спросил один из служащих отеля.
– Как такое могло произойти, пока мы были внутри? – спросила Грейс онемевшими губами. – Я ничего не слышала.
– Мешки с песком, – напомнил служащий и гордо выпятил грудь. – У нас их так много, что они полностью блокируют звуки взрывов.
Грейс бросило в холодный пот, и это не имело ничего общего с обжигающим ледяным ветром. Им даже не сообщили о том, что прозвучала сирена, предупреждавшая о воздушном налете. Совсем несложно было представить, что сделала бы бомба с таким огромным залом, полным танцующих, веселящихся и ничего не замечающих людей. Дрожь пробежала по ее спине.
Осознание этого незамедлительно сменилось тяжелым грузом вины – жители снаружи подвергались бомбардировкам, теряли свои дома и свои жизни, добровольцы работали всю ночь, спасая кого могли и что могли, а Грейс танцевала.
Вспышка боли пронзила ее. Она могла бы быть здесь, помогать. Она могла бы оказать первую помощь, утешить, проинформировать спасательные бригады о том, кто где находится и
