Мулен Руж - Пьер Ла Мюр
Подобрав с пола трость, Анри заковылял к двери. С лестничной площадки было видно, что мать, как он и предполагал, неподвижно сидит у камина, отрешенно глядя на огонь и сложив руки на коленях. Ее профиль, казалось, был высечен из камня.
Он сел рядом с ней, в то самое кресло, где еще совсем недавно сидела баронесса. Положил на пол трость и сложил руки на груди.
Какое-то время оба молчали.
– Мама, ты же знала, что я собирался выставить себя на посмешище, ты все это время догадывалась об этом, не так ли? – заговорил он, не отводя взгляда от пламени. – Где-то в глубине души я и сам об этом догадывался. Но мне так хотелось думать, что Дениза не такая, как все остальные девушки, что она может полюбить меня… В конце концов, я поверил в это. Ты даже представить себе не можешь, как калеке легко обмануть себя самого! Нужно просто несколько преуменьшить свою безобразность и хромоту. И вот ты уже просто считаешь сам себя вполне презентабельным, хотя и слегка прихрамывающим при ходьбе, молодым человеком, вместо того чтобы честно признать, что ты просто урод, карлик, с обрубками вместо ног.
– Пожалуйста, Анри, не говори так!
– Но ведь это правда, разве нет? – сказал он, старательно подавляя в себе начинавшую закипать бессильную ярость. – Кстати, можешь себе представить, что на Монмартре я дважды ходил в дешевое кафе, чтобы найти там себе женщину – хоть какую-нибудь – и дважды меня там отвергали. А ты знаешь, что ни дня не проходило без того, чтобы меня не преследовали навязчивые видения голых женщин, и снова и снова я просыпался в поту? Ты должна это знать, потому что ты знаешь решительно все обо мне. И ты знаешь меня лучше, чем я знаю себя сам. Клянусь, я не вызывал эти мысли специально. Наоборот, я всячески гнал их от себя. Но они все равно возвращались снова и снова, пока мне, наконец, не стало казаться, что я схожу с ума!
Она не пошевелилась. На ее лицо ложился мягкий свет золотистого пламени. Оранжевые блики играли в складках ее темного платья.
– И вот однажды, – продолжал Анри, немного помолчав, – ты оказываешься лицом к лицу с правдой о себе самом. Это все равно что наступить на змею. Это ровным счетом ничего не меняет, просто заставляет выкинуть из головы разную блажь. Вот поэтому, мама, – он взглянул на нее, – я должен вернуться на Монмартр.
Анри видел, как у нее задрожали губы, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Прости меня, мама, – горестно проговорил он. – Прости, что снова заставляю тебя страдать. Но это единственный выход. То, что случилось сегодня, должно было случиться. Не здесь, так где-нибудь еще, в Сан-Ремо, Флоренции… да где угодно. Дениза была просто предлогом. Любая девушка на ее месте поступила бы так же. И это повторилось бы снова, через полгода или через год. А я не хочу, чтобы это повторялось. Никогда! Только на Монмартре я смогу хоть как-то наладить собственную жизнь. По крайней мере, находясь там, я не буду доставлять тебе неприятности, подобные сегодняшним.
Она устало закрыла глаза. Две слезы медленно катились по ее щекам.
– Ты будешь так одинок на Монмартре, мой мальчик.
– Я буду одинок везде, где бы ни оказался. Сейчас я это уже точно знаю.
Взяв с пола трость, он поднялся с кресла, подошел к матери и на мгновение остановился.
– Мама, пожалуйста, не плачь. Мы оба должны взять себя в руки. Ты же знаешь, что другого выхода нет. Я буду часто тебя навещать…
Эти слова застряли у него в горле. Он наклонился и поцеловал ее.
– И никогда не забывай, – прошептал он ей в ухо, – что бы ни случилось, никогда не забывай, что я люблю тебя и всегда буду любить всем сердцем.
Она не пыталась удержать его. Анри был прав. Иного выхода не было.
Она видела, как он заковылял к двери и исчез в коридоре. Слышала удаляющееся постукивание его трости на застеленных коврами ступеньках лестницы. Вскоре скрипнула и закрылась дверь его спальни. Ее взгляд снова остановился на догорающем в камине огне.
Он ушел и на этот раз уже не вернется. Она ошибалась, наивно полагая, что сумеет оградить его от уготованной ему судьбы. Человеческие судьбы вершатся Богом. Что будет с ним дальше? Он калека, некрасивый, жаждущий любви и несмирившийся. Что он станет делать? Этого она не могла предвидеть. Но она знала одно: ему будет тяжело, но он ее сын, и она никогда не оставит его. Она будет любить его, молиться за него и ждать его – до самого конца.
Книга вторая
Мари Шарле
Глава 9
– Месье Тулуз!
Подхватив обеими руками юбку, из-под которой показались полные ноги, обтянутые простыми чулками, мадам Лубэ выбежала из дома.
С тех самых пор, как принесли телеграмму, она жила в предвкушении, но радость от предстоящей встречи была смешана с беспокойством. Должно быть, произошло нечто ужасное, а иначе зачем бы ему понадобилось возвращаться на этот проклятый Монмартр. Но он возвращался, и это было прекрасно! Без него в доме было совсем одиноко. Так что все утро она беспокойно расхаживала по своей крохотной квартирке, будучи не в состоянии ни читать газету, ни перебирать четки, и ежеминутно выглядывала в окно.
И вот наконец он приехал!
– Месье Тулуз! – повторила она, когда фиакр остановился. – Как поживаете, месье Тулуз? В вашей студии все так, как вы оставили. Я затопила плиту, так что в квартире тепло и…
Мадам Лубэ осеклась на полуслове.
Что-то не так. Он вроде бы такой же, как и прежде, а вроде и нет. Его глаза! Вот в чем дело. Они как будто стали больше, и взгляд задумчивый, без прежней мальчишеской веселости.
– С вами все в порядке?
Анри тепло и немного грустно улыбнулся ей, выходя из экипажа.
– Да, мадам Лубэ, спасибо, у меня все хорошо. И я рад, что вернулся. Я скучал по вас.
Когда они поднялись на четвертый этаж, он толкнул дверь квартиры, проковылял к окну и остановился, опираясь на трость и обводя взглядом знакомую панораму островерхих крыш и печных труб. Зимнее небо
