Дар - Элеонора Бостан
– Эй, девочки… – начал было Антон, но потом повернул голову и осекся.
Рита добежала до подруги, но радостная улыбка испарилась, лицо стало испуганным и озабоченным, дождь смыл тушь, и глаза казались невозможно огромными. Антон видел, что она что-то говорит, но из-за шума ветра и ливня он ничего не слышал. Собрав силы, он поспешил вперед, предчувствуя новую беду и морально уже готовый к этому.
– Аннета, поговори со мной… – Рита обхватила лицо полруги ладонями и с надеждой заглядывала в глаза, как будто хотела увидеть там нечто волшебное, – что это? Что с тобой?
Антон, наконец, поравнялся с девушками, еще секунда, и он встал рядом с Ритой. И увидел. Лицо Аннеты изменилось до неузнаваемости, во-первых, он никогда не видел ее без макияжа, иногда ему казалось, что она как мульт-персонаж: всегда выглядит одинаково и всегда прекрасно. А теперь ливень смыл тушь, тени и тон, смешав их в какую-то адскую маску. Но самое главное, он никогда не видел такой уязвимости и боли на ее лице, она всегда была грубоватой и непрошибаемой, готовой дать сдачи, послать куда подальше и не распускающей нюни. А теперь эта броня упала, может быть, ее тоже смыл дождь. Губы дрожали, в широко распахнутых глазах застыло отчаяние, плечи сгорбились.
– Господи! Аннета, что… – начал было Антон, но тут гроза внутри нее разбушевалась настолько. Что вырвалась наружу.
Не говоря ни слова, она вдруг издала какой-то хриплый стон, обхватила голову руками и начала рыдать так, как Антон еще не видел, чтобы рыдали люди. Казалось, это горе разорвет ей грудь, она задыхалась, но плакала, и слезы смешивались с потоками дождя. Антон застыл, шокированный и испуганный, этого уж точно не было в планах, подумал он, чувствуя, как женские слезы делают свое дело – сковывают, пугают и смущают мужчин.
А вот Рита не растерялась, кинулась и крепко обняла подругу, хотя та и не отвечала на объятия, она сжимала Аннету в своих руках, как будто боялась, что ее унесет ветер, или смоет дождь. Так вместе они и рухнули на колени, Аннета закрыла лицо руками, из-под ладоней доносились сдавленные, отчаянные всхлипывания, Рита прижимала ее к себе, закрыв глаза. И снова это зрелище напомнило Антону картину, выражающую саму суть печали. Будь я художником, подумал он, я бы навсегда запечатлел этот красивый и грустный момент, но я сохраню его в памяти, навсегда сохраню, как момент истины, когда со всех нас слетели маски.
– Всю мою жизнь… – от слез голос Аннеты изменился до неузнаваемости, – это проклятое место отравило всю мою жизнь!
– Нет, милая, – Рита отстранилась, чтобы заглянуть ей в глаза, но лицо по-прежнему было спрятано за ладонями, – ты вырвалась, ты больше не здесь…
– Я всегда здесь, – Аннета, наконец, опустила руки, Антон подумал, что ее огромные голубые глаза и есть источник дождя. Странная мысль, но именно такой она пришла к нему в голову.
– А это место всегда во мне, – она сложила ладонь как наконечник копья и направила себе в грудь, как будто хотела пронзить себя, – оно здесь, как яд. Где бы я ни была, как бы далеко ни уехала, я слишком долго провела в этом аду и пропиталась этой отравой, она въелась в мои кости, в мою душу. И мне никогда не удастся забыть кто я и откуда.
– И не надо, – вдруг сказал Антон, он не мог присесть рядом, как Рита, поэтому просто подошел и погладил ее по волосам. Он никогда раньше этого не делал и даже представить себе не мог, но и она никогда не плакала у него на глазах, раскрывая душу. – Все то плохое, что было в твоей жизни поможет тебе видеть и ценить то хорошее, что есть. И есть сейчас. Просто живи дальше, стремись к лучшей жизни, потому что худшую ты уже видела.
Она улыбнулась ему, нежно и грустно, такой улыбки он никогда не видел на ее лице и вдруг понял, какой ее видит и любит Рита. Пройдя через многое, эта девушка заковала себя в броню, и вот теперь Антон чувствовал, что ему оказано величайшее доверие – теперь и он увидел кровоточащие раны под этой броней.
Дождь лил, ветер хлестал их ледяными струями, над головой снова прогрохотал гром. Девушки встали, обнимая друг друга, как выжившие после катастрофы. Не говоря ни слова, все трое обнялись, крепко, закрыв глаза. И чувствуя тепло их тел, такое живое и такое родное под ледяным ливнем, Антон вдруг понял, для чего нужна жизнь и что в ней самое ценное – тепло, которое один человек может разделить с другим под холодным доджем и ветром.
– И когда это ты стал у нас философом? – спросила Аннета, когда они шли к мосту, девушки с обеих сторон поддерживали Антона, запас адреналина иссяк, а от холода и сырости его колено практически вышло из строя.
– Примерно месяц назад, – серьезно ответил он и грустно улыбнулся, – это такой бонус для умирающих: начинаешь яснее видеть и больше понимать.
– Даже думать об этом не смей! – Аннета повернулась и уставилась прямо ему в глаза, – она поможет тебе. Она многое может.
– На данный момент это моя единственная надежда, – ответил Антон и добавил, усмехнувшись, – да после такого путешествия я уже заслужил чудесное исцеление, просто так, никого не посещая.
Когда они ступили на мост под зеленую крышу, Антон буквально ощутил насколько теплее здесь воздух, а ветра не было совсем. Настоящий тоннель из деревьев, восхищенно думал Антон, наслаждаясь приятным шумом дождя по листьям и практически полным отсутствием холодных капель.
– Далеко еще? – спросил он, – а то, может, переждем здесь?
Они остановились, глядя на бушующий в овраге поток, напоминающий горную реку, где-то над
