Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
Рот Эстер скорбно сжался. Она представила, как волшебная птица, одна из праматерей Нин и Куини, на пике полета теряет силы и стремительно падает в объятия смерти.
— Я похороню ее, — тихо сказала Эстер, хотя Куини, кажется, не расслышала: она внимательно смотрела на Нин, которая как раз принесла три чашки чая.
— По-моему, луковый соус уже готов. Я разложила крекеры, начала резать сыр и поставила вариться охотничьи колбаски. Морской коктейль в холодильнике — глаз не отведешь. А еще я заглянула в духовку, проверила пиццу с ветчиной и ананасами и сосиски в тесте, они почти дошли.
— Спасибо, Нинни. Поможешь мне с «волшебным хлебом»[9]? Там возни больше всего, надо приготовить с десяток подносов.
— Я могу помочь, — вызвалась Эстер.
Куини потрепала ее по плечу.
— А отдохнуть ты не хочешь? Посмотрим, как твоя шишка поведет себя сегодня вечером. Если закружится голова или затошнит — сразу скажи мне. Готовить угощение предоставь нам с Нин, а сама пей чай. И прими горячий душ. Я еще в коридоре учуяла, что от тебя пахнет спиртным. Может, тебе не стоит сегодня пить?
У Эстер запылали щеки. Нин и Куини направились к выходу.
— Можно попросить кое о чем? — торопливо спросила Эстер.
Куини и Нин обернулись.
— Не говорите маме с папой, ладно? Не хочу, чтобы они разволновались.
Куини и Нин кивнули.
— Как закончишь с душем, я помогу тебе приготовиться, — сказала Нин и вышла следом за матерью.
Когда она закрыла за собой дверь, Эстер рухнула на кровать и прижала ладони к глазам, пытаясь прогнать мысли о птице, которая покоилась у нее под кроватью, завернутая в темноту.
Четыре года назад примерно в эту пору года Аура, которой незадолго до того исполнилось двадцать семь, покинула Солт-Бей и отправилась в Копенгаген. Ауру приводила в восторг перспектива учиться в Дании, ее ждала магистратура: сестра собиралась изучать скандинавские мифы и сказки. Она покинула не только Солт-Бей; она покинула и Эстер. Чем дальше, тем реже сестра писала и звонила. А через три года внезапно вернулась, но вернулась другим человеком. Иссохшая, опустошенная, замкнутая. Где-то на пути между островами, над и под, мечтательная, прекрасная старшая сестра Эстер потеряла себя.
Эстер подтянула колени к груди, уткнулась в них подбородком. Открыв глаза, она увидела, что по спальне медленно рассыпаются узоры от зеркального шара.
3
На улице послышались голоса; выглянув в окно, Эстер увидела, что в саду стали появляться гости. Очередь из припаркованных машин заняла чуть не пол-улицы.
Эстер отвернулась. Глубоко вздохнув, она подошла к кровати, взглянула на закутанную в плед птицу. Закрыла глаза: ей представились безжизненно опавшие черные крылья. Безжизненно опавшие.
Она вгляделась в зеркало, критически изучая отражение. Черные джинсы, ботинки, джемпер. Если кто-нибудь спросит, она сошлется на «Семейку Аддамс». Возвращение домой отняло у Эстер все силы. Кроме того, Эстер уже сделала одну попытку найти костюм: как-то она всю ночь просидела наедине с ноутбуком и бутылкой водки, исследуя интернет в поисках идей. Но при виде вязаных гетр и щипцов для волос, колготок в сеточку и блесток на Эстер накатила паника, и понадобилось полбутылки «Смирнофф», чтобы прогнать воспоминания: ей двенадцать лет, она смотрит, как пятнадцатилетняя Аура собирается на свой первый бал. Они с Нин уже в десятом классе, их пригласили на вечеринку, где собирались двенадцатиклассники. Аура перемерила три костюма Шер; один из них наконец заслужил одобрение Фрейи и Джека. В нем они и разрешили Ауре выйти из дома.
Эстер так и сяк рассматривала свое отражение в зеркале. Сняла невидимые волоски, приставшие к черной одежде. Не с первой попытки, но сумела запудрить синяк. Если не стоять на свету, а волосы зачесать набок, то тени скроют налившуюся шишку.
В дверь комнаты осторожно постучали.
— Заходи.
— Как ты тут… — На пороге, распространяя запах лака для волос, показалась Нин. Она успела заново взбить парик и поправить макияж — голубые и коралловые тени, блеск для губ, — но глаза у нее запали. — Что это на тебе? Где костюм?
Под внимательным взглядом Нин дерзкое желание Эстер объявить себя Мортишей или Уэнсдей испарилось.
— На западном побережье не так много магазинов, где продают маскарадные костюмы. — Эстер хотелось говорить уверенно, но, услышав, как жалко прозвучал ее голос, она внутренне сжалась.
— Твою мать, — буркнула Нин.
— Я просто…
— Слушай, Старри. — Нин глубоко вздохнула, и выражение ее лица смягчилось. — Знаю, тебе нелегко. Но вообще-то нелегко всем, кто сегодня придет. Ты уехала. У тебя были причины. А остальные, кто оказался не готов избегать тех мест — ни на острове, ни в собственной душе, — которые покинула Аура… — Нин внезапно замолчала, запрокинула голову и сморгнула. Слезы покатились по вискам двумя голубыми, с блеском, ручейками и исчезли под париком. Эстер, напуганной слезами Нин, захотелось утешить ее, но она замерла, не зная, как быть.
— То есть я тебе гарантирую, — продолжила Нин, промокая глаза извлеченным из кармана бумажным платком, — никто из сегодняшних гостей не забьет на маскарадный костюм, хотя всем этим людям тоже нелегко. В эпоху интернет-магазинов добыть маскарадный костюм — пара пустяков. И пусть тот факт, что ты пальцем не пошевелила, чтобы почтить память сестры, останется между нами, ладно?
Ответ застрял у Эстер в горле. Безмолвные звездные блики, которые бросал зеркальный шар, плясали между ней и Нин, мерцали на коже. Приглушенные голоса собравшихся в саду гостей потихоньку перемещались ближе к дому. Время от времени было слышно Куини: она встречала гостей. Нин подошла к окну, Эстер встала рядом. Она пыталась уловить голоса родителей, но пока безуспешно. С увеличенной фотографии на мольберте улыбалась Аура. Фотографию сделали в аэропорту — утром того дня, когда они все вместе провожали Ауру. Ей предстоял долгий перелет в Копенгаген. Эстер обняла сестру на прощание, и ей показалось, что Аура уходит — как вода сквозь пальцы.
Чрез минуту Эстер обнаружила, что Нин уже не стоит рядом с ней, а ходит вокруг, разглядывая ее под разными углами. Наконец Нин остановилась перед Эстер, постукивая по подбородку накладным красным ногтем.
— Что ты задумала?
— Прикидываю, с чем мне придется работать. Как дополнить вот это, — Нин широким жестом указала на Эстер, — вещами, которые я тебе привезла. — Достав из кармана джинсовой куртки телефон, она начала листать экран.
— Ты привезла мне костюм? — У Эстер сжалось сердце: Нин предвидела, что у нее, Эстер, при себе только отговорки. — Нин… — Эстер снова захотелось все ей объяснить.
— Спокойно, Старри. — Нин, нахмурившись, взмахнула
