Кинокефал - Ольга Сураоса
– Фрау Ван, можете рассказать о строении столпов? – герр Тот задал вопрос за меня.
– Непременно, – жгучий янтарный взгляд пронзил мне висок. – Однако основательный экскурс будет лучше провести на самом столпе.
– Что?! Мы заберёмся на столп? – восклицание Мико неподдельным изумлением повисло в морском воздухе.
– Раньше такой услуги не было, – удивлённо подтвердил Абель Тот.
– Теперь появилась.
Она упорно не отводила взгляда, продолжая прожигать мой висок.
– А это не опасно? – уточнил из противоположной стороны палубы кинокефал-семьянин. – У моей жены неподходящая обувь для разного рода прогулок.
– Безусловно, безопасная. Мы постоим на платформе столпа – редкая возможность для любого нус.
– Прошу простить, – Абель Тот подозвал к себе одного из служителей консервиса, – будьте добры бокальчик виски.
– И мне также, будьте любезны, – попросил Коди, растирая никак не приглаживающуюся шерсть, – двойной.
Нервно усмехнувшись, я тоже разгладил вставшую дыбом шерсть на висках. Поняв, что я на взгляд её не отвечу, Эмма Ван отошла, переместившись к носу теплохода.
Калейдоскоп закрутился быстрее. Высадки на столп раньше не было. Не было этой проводницы. Запись на столп осуществилась заблаговременно и ждала набора группы, а не как все остальные экскурсии. Неужели это…
– Мико, когда вы раньше записывались к столпу, то тоже ждали несколько дней, пока наберётся группа?
– Что? Конечно нет! Все экскурсии осуществляются без набора нус. Это разве не вы с Коди решили поехать именно сегодня?
– Вот же…
Ругательство застыло на губах. Одновременно с учащением сердца пришло ледяное спокойствие. Сейчас как никогда требовалось мыслить здраво.
– Нам ни в коем случае нельзя ступать на площадку столпа.
– Почему?
Абель Тот непонимающе наморщил нос.
– Потому, что мы находимся на той самой экскурсии, с которой не вернулись родители Мико.
Всплеск прорезанных волн, ветер и гробовое молчание. В глазах Абеля, Коди и Мико единодушно застыл ужас прозрения: «Как мы не поняли это раньше?» Раздался тяжёлый стук – это бокал герр Тота выпал из рук, покатившись по палубе.
– Господа, что-то случилось?
Взволнованный кинокефал-семьянин поднялся с кресла и направился к нам. Единым порывом подскочили и мы все втроём. Гигантская тень загородила небо, скрыв свет Ихтиса.
– Дамы и господа, мы прибыли к столпу.
Эмма Ван обвела рукой величественное сооружение – гигантский цилиндр, диаметр которого позволил бы вместить в себя порядка двух Штрумфов, если не больше.
Служители консервиса, пришвартовав судно, с помощью кнопки вызова установили трап между небольшой платформой и теплоходом. Все эти действия они проделали буквально за считанные секунды. Оперативно, даже чересчур.
– Прошу пройти на столп.
– Нет, – я вышел вперёд, встав напротив женщины. – Мы хотим остаться.
Снова тишина. Короткий вздох.
– Хорошо.
В её голосе не чувствовалось угрозы, несмотря на то, что чутьё пронзало тонкими иголочками. Эфир предупреждал.
– Вы можете остаться, если пожелаете, но разве вы действительно этого хотите?
– Да. Действительно хотим.
Моё чутьё подсказывало, умаляло, вопило не смотреть на неё, но сил не было больше отводить взгляд, словно я был в чём-то повинен. Золотая радужка глаз Эммы Ван будто светило само излучало свет. В чёрном зрачке отсутствовало отражение, это было не зеркало – пропасть. Тело слушалось плохо, лишь еле ворочая языком, смог задать вопрос:
– Кто ты?
Снежно-белое лицо озарила усмешка или мне показалось? Я не мог оторваться от ее глаз.
– Поразительно, с какой настойчивостью ты попадаешь в мои ловушки. Хочешь помимо памяти потерять ещё и свой облик?
Усмешка стала очевидной. Она играла со мной, словно с маленьким сином! Что за вид гипноза она использует? Почему тело не слушается, в отличие от бешено проносящихся мыслей?!
– Тебя здесь тоже зовут Хэймо?
Её лицо приблизилось почти вплотную. Запах фиалок стал невыносим, превратившись в вонь.
– Забавно, как судьбы переплетаются друг с другом, стараясь соединиться в единую картину. Вот и вы все снова встретились, правда, совсем ненадолго.
Пропасть с золотым ореолом стала удаляться.
– Что ж, до новых встреч, Хэймо.
В один миг и пропасть превратилась в темноту! Я оказался в каменном мешке, стремительно мчащимся куда-то вниз, наподобие лифта. В висках саднило, к горлу подкатывал ком. Я знал, откуда-то знал эти глаза!
Обрывок воспоминания лучом прорезал память, как только я прислонился затылком к холодной стене. Эта женщина была архитектором.
Глава 7
На берегу реки стояла просторная беседка, чей куполообразный свод подпирали семь внушительных белокаменных колонн. Беседка представляла собой классическую ротонду. В центре ротонды стоял круглый стол, за которым сидел человек. Облокотившись на стол, он положил на сцепленные руки свою кинокефалью голову, явно кого-то дожидаясь. Наконец ступеньки беседки заскрипели, выведя человека из задумчивого ожидания.
– Я уже начал думать, что ты сегодня не придёшь.
– Время здесь не имеет столь непреложного значения.
– Это единственное, что никак не укладывается в голове.
– Кронос постарался, – развёл руками вошедший, усаживаясь напротив собеседника. – Неужели чувство времени и вправду твой единственный осадок, оставшийся от прожитых жизней?
– Да. Пережитое меня не гнетёт.
– Признаться, для первого раза это похвально.
– А ты? Сколько раз ты спускался в нижний слой?
– Два раза.
– Но зачем?
– Я спускался за тобой.
– Как?!
– Позволь объяснить. У нас у всех в верхнем слое есть частица первородного света. Она действует, как компас, как проводник, позволяющий увидеть путь из нижних слоёв. Чтобы поделиться светом, мы разрываем свою душу на четыре элемента, а вместе с ними раскалывается и сам свет – дух. Часть осколка достаётся тому из нижних слоёв, кто дорос и способен принять его.
– Значит во мне часть твоего света? – встрепенулся кинокефал. – Значит ты – мой создатель?
– Нет. В тебе и во мне есть свет, однако он не твой и не мой, он первородный. Я лишь поделился им с тобой.
– Зачем делиться светом?
– Чтобы забрать звёзды со дна пропасти.
– Твоя склонность к метафорам неизменна во всех слоях.
– Должно же хоть что-то быть неизменным, – улыбнулся собеседник.
– Как ты вернулся? И как оказался здесь я?
– Чтобы вернуться, мне нужно было в каждой из четырёх прожитых жизней зажечь свет, а после – соединиться воедино. Тебе же нужно было найти собственные четыре элемента. Но так как разделённый свет притягивается друг к другу, то и наши судьбы переплелись и совместными усилиями мы преодолели круг перерождений.
– Твоё имя здесь тоже Сехем? Ты всегда представлялся именно так.
– Имя для нижнего слоя я выбрал такое, чтобы оно вело к настоящему. Здесь меня зовут Сет.
– Сет… а почему не оставить имя верхнего слоя в нижнем?
– Так нельзя. Твои элементы спутают нижний слой с верхним и не захотят слышать проводника. Имя должно нести подсказку или быть вразрез непохожим на имя верхнего слоя.
– Значит, я не могу остаться Искандером?
– Нет.
– Тогда я буду Анубисом.
Видение, поглотившее меня целиком, исчезло так же внезапно, как и появилось. Оно разлетелось на куски, и отрывки его забылись окончательно. Это был сон – видимо меня вырубило. Я сидел, прислонившись спиной к стене. В стену отчаянно барабанили.
– Герр Бонифац! Вы слышите меня? Герр Бонифац!
Голос Коди прям таки умолял откликнуться.
– Да, слышу тебя, Коди! – прохрипел я, тяжело вставая на затёкшие ноги. Усилием воли заставил себя вспомнить случившееся. – Остальные с тобой?
– Через стенку от меня Мико, а через стенку от него – герр Тот с семейной парой! Мы все заперты по отдельности!
В голосе Коди слышался неподдельный ужас, готовый перерасти в бесконтрольную панику, что было совершенно недопустимо.
– Мне хорошо слышно тебя, Коди, можешь не кричать, – как можно спокойнее произнёс я, приглядываясь к полумраку. – Чтобы понять, как выбраться, надо сперва осмотреться. Можешь описать, что ты видишь?
