Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
– Кентаро, это ты? – голос едва ли громче шелеста листвы. Может, джедай наткнулся на стикер ПАТИНКО ЛАВ?
Фольга трещит и прогибается. В панике отпрыгиваю назад, крича на английском языке:
– Кто здесь? Немедленно назовитесь!
И тогда – совершенно неожиданно – из дыры вылетает неопознанный жирный объект и приземляется у моих ног с пронзительным «МИ-И-И-А-А-У-У-У!»
– Братто Питто! – потрясённо визжу я. – Ты жив!
Лысый кот встряхивается и возмущённо орёт.
– Ая! Хару! Просыпайтесь! – подхватив кота на руки, приплясываю от счастья. – Скорее, все сюда! Посмотрите, кто пришёл!
Братто Питто, выпучив безумные глаза, истерично вопит, намекая, что очень голоден.
– Спасибо, – шепчу я, зарываясь лицом в его тёплый урчащий живот. – Я найду тебя, Кентаро.
18
Тадайма
– Почему ты так смотришь? – я смущённо чешу в затылке. – У меня что-то на лице?
Кентаро ухмыляется, и лунный свет теряется в темноте его зрачков.
– Ч-что? – хихикаю я. – Ты меня нервируешь.
Кентаро опускает взгляд на мои губы, и на лице у него появляется это особенное выражение – бесстрашное, притягательное и неотразимое. Подавшись вперёд, я закрываю глаза и жду, когда из-за Кентаро у меня снова перехватит дыхание.
– У тебя ресничка, додзикко, – объясняет он с весёлым смешком.
– Ой… – сокрушаюсь я, надеясь, что он не заметит моё разочарование.
Кентаро улыбается и проводит пальцем по моей щеке. Оперевшись на перила, я смотрю на завораживающие неоновые огни Токио. Наверное, сама сияю ярче любого здания – так безумно счастлива.
Он очерчивает мои губы, мягко скользит вниз к подбородку. От осознания, как много значат эти прикосновения, по телу бежит приятная дрожь.
Кентаро гладит шею. Его лицо скрывает соблазнительная темнота.
– Никакой реснички нет, верно? – негромко уточняю я.
Ключицы, плечи, лопатки – Кентаро ничего не упускает и целенаправленно скользит ладонями вниз по спине. Я теряю рассудок, представив, что однажды почувствую его прикосновения голой кожей. Кентаро дотрагивается до бёдер, и я вздрагиваю с тихим вздохом.
Мне он так нужен! Но именно в этот миг, когда желание становится невыносимым, Кентаро убирает руки и непринуждённо мажет пальцем мне по носу.
– Здесь.
Я в неверии пялюсь на ресничку.
– Загадай что-нибудь, додзикко, – нахально улыбается Кентаро.
– Ну, погоди! – шиплю я. – Желаю, чтобы ты…
Договорить не получается: Кентаро обхватывает меня за талию, притягивая к себе.
– Твоё желание для меня приказ, – тихо произносит он, прижимаясь к моим губам своими.
Поцелуй – грубый и полный желания.
Здание ПАТИНКО ЛАВ рассыпается, и единственная наша опора – бархатный звёздный свет…
– Онэ-чан, онэ-чан! – легонько трясёт меня Харуто. – Ты соскребёшь всю краску с полки, если продолжишь в том же духе!
Вынырнув из мыслей, я краснею до корней волос:
– Прости, я отвлеклась.
Харуто достаёт Братто Питто из коробки и озабоченно спрашивает:
– Всё хорошо?
– Конечно, хочу поскорее отремонтировать дом, – тараторю я, прогоняя Братто Питто из ящика с носками, который как раз разбирала.
– Волнуешься за друга? – допытывается Хару, шугнув Братто Питто из мешка с мусором.
– Д-друга?
– Я очень переживаю за свою подружку, – признаётся Харуто, освобождая Братто Питто от клейкой ленты.
Удивлённо моргаю:
– У тебя есть подружка, Хару-чан?
– Ты же сама сказала, что надо действовать. Я послушался этого совета, – Харуто лукаво улыбается и тихо добавляет: – Она на год старше меня. Ей уже одиннадцать лет.
– Впечатляет! – смеюсь я, спасая косметичку из-под морщинистого зада Братто Питто. – Она была в школе, когда та обрушилась?
– К счастью, нет, – отвечает Хару, складывая одеяло и вытаскивая из-под него Братто Питто. – Но она живёт в Синагаве.
– Что с Синагавой?! – слова рассекают воздух, словно кнут, и Харуто с Братто Питто испуганно вздрагивают.
– Ах, весь Токийский залив разрушен цунами. Синагаве особенно досталось.
Пшыкаю на окно очиститель, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься в голос.
– Твой друг живёт где-то в Синагаве?
– Да, – шепчу я, вытирая окно так усердно, что стекло протестующе скрипит.
– Это ничего не значит, – частит Харуто. – Токио огромен. Кто знает, где твоего друга застало землетрясение.
– Слабое утешение, – бормочу я.
– Гораздо лучше верить, что он может быть где угодно, в миллионе мест, чем нигде, разве нет?
С удивлением взглянув на Харуто, киваю.
– Не сомневаюсь, ты найдёшь своего друга, в конце концов у тебя особый талант, чутьё на людей.
– Звучит так, будто ты описываешь опасного сталкера, но спасибо, – замечаю я со слабой улыбкой. – Уверена, вы с твоей подружкой обязательно встретитесь.
– С подружкой? – переспрашивает Ая, которая, громыхая, врывается в комнату с метлой.
Братто Питто, с чего-то решивший, что деревянная рукоятка метлы представляет опасность для жизни, с воплем спрыгивает со стула и юркает под шкаф.
– Всё верно, у Хару-чана есть подружка, – сообщаю я. – Ей уже одиннадцать…
Хару больно наступает мне на ногу и склоняется в уважительном поклоне:
– Ая-чан, ты так усердно работаешь! Пожалуйста, устраивайся поудобнее и отдохни. Я уберусь вместо тебя. Но позволь для начала принести тебе что-нибудь освежиться. Ты это более чем заслужила, милостивая, достопочтенная, мудрая сестра.
Ая с метлой выглядит пугающе грозной:
– Иди и подготовь нам провиант!
– Провиант? – с надеждой повторяю я.
– Положи побольше питья, сегодня у нас много дел! И да, не забывай про сладости!
– У нас нет сладостей, – лепечет Харуто, согнувшийся в поклоне.
– Правда думаешь, что мне не известно о твоих тайных запасах? – Ая машет метлой и громко шипит. – Много же у тебя секретов от бедной, бедной сестры!
– Хорошо, – Харуто складывает руки в молитвенном жесте. – Я принесу все сладости, какие у меня есть!
– Иди уже, – Ая пихает Хару к двери. – Давай, за работу! Взрослым надо поговорить. Подружка – вот ещё!
Поблагодарив, Хару на цыпочках убегает.
– Я давно ждала возможность заполучить эти сладости, – поясняет Ая с хитрой усмешкой. – Этот маленький скряга прячет их под матрасом с самого Рождества.
– Поведаешь, наконец, что сказала ока-сан? – нетерпеливо спрашиваю я.
– Ах, точно. Нам можно искать Катарину, главное не уходить далеко и в пять вечера быть дома. Ещё она разрешила взять рации.
С ликующим воплем бросаюсь Ае на шею:
– Ты гений!
– Постоянно это слышу, – подмигивает она. – Позже хочу поискать Рио. От неё ни слуха, ни духа, начинаю волноваться.
– Разумеется, – соглашаюсь я, поспешно натягивая кроссовки. – Я готова!
– Почему ты передумала?
– Что?
– Вчера ты хотела сдаться, – поясняет Ая.
– Теперь он послал мне знак.
Она недоверчиво моргает:
– В виде сообщения?
– В виде лысого кота.
– Малу-чан, ты снова забрела в царство мёртвых?
Смеюсь в голос.
– Знаком был Братто Питто.
– Ух ты, сексуально, – она ёжится. – Хорошо, через десять минут выдвигаемся. Начнём с Сибуи, ты согласна?
