Царь горы - Александр Борисович Кердан
– Ну, куда ты лезешь, белобрысый, – говорил старик белому голубю, который активно отталкивал остальных, – неужто тебе не хватит? Вон сколько хлеба-то… Не обижай голубку! Ты же мужик и, похоже, вожак! Негоже так мужику, а вожаку – тем паче… Ты ж не наша вороватая и ненасытная элита!.. Тебе ж больше, чем войдёт, не нужно! – Он перевёл не по-стариковски ясный взгляд на сизого голубка размером поменьше. – А ты чего такой робкий, сынок? Давай смелее! А то вовсе голодным останешься…
«Вот, дожил старик: с птицами разговаривает! Неужели больше не с кем?» – А теперь Борисов сам разговаривал со стеной, оценивая и переоценивая всю предыдущую жизнь, проверяя на «подлинность» любовь и ненависть, дружбу и одиночество…
Семнадцать лет назад, когда он вернулся из Чечни, так же ломало его: душа и сердце были не на месте…
Про особенности человеческой психики им в академии все уши прожужжали на занятиях по военной психологии. Но одно дело – лекции и совсем другое дело, когда это касается тебя лично.
Помнится, возвращались они с Царедворцевым с совещания молодых в «Ислочи», в поезде распили бутылку белорусской водки «Два бусела» (то есть «Два аиста») и улеглись спать. Наутро друг попенял ему:
– Ты всю ночь храпел, да так громко, что я уснуть не мог…
– У тебя, наверное, с психикой непорядок, – беззлобно огрызнулся Борисов. – Я сразу уснул и никакого храпа не слышал…
Оба тогда посмеялись и вскоре забыли об этом. Несмотря на то, что они побывали в Афгане, так называемый «афганский синдром» на себе не испытали. На их долю настоящих передряг не выпало, да и молодые организмы и крепкая нервная система, закалённая в военных училищах, с трудностями справились. К тому же как ни критиковали советскую идеологию, но она обеспечивала понимание высоких целей, за которые стоило рисковать жизнью. Ощущение значимости интернациональной помощи афганскому народу и защиты южных рубежей СССР создавало в вернувшихся «из-за речки» чувство выполненного долга, гордость за то, что они прошли настоящую войну, помогало быстрее «акклиматизироваться» к мирной жизни, не ощущать себя в ней изгоем… Конечно, так бывало далеко не у всех. Нашлись и те, кто не справился с посттравматическим стрессом, ушёл в запой, стал наркоманом, но всё-таки это были исключения из общего правила.
В Чечне и война называлась уже не войной, а «контртеррористической операцией», и цинизма в ней было выше крыши, и коммерческих интересов – хоть отбавляй, начиная с купли и продажи оружия, военных секретов и планов, заканчивая откровенным предательством и ложью. Потому и «послевкусие» у Борисова оказалось горше.
Года два, а то и три ходил Борисов по городу и оглядывался, ожидая, откуда прозвучит выстрел, а слыша раскаты грома, он едва сдерживался, чтобы не залечь. В каждом «гастарбайтере» (которых «понаехало» в Екатеринбург видимо-невидимо) чудилось ему «лицо кавказской национальности», в каждом чернявом мужчине с бородой мнился враг, каждая женщина в хиджабе казалась «смертницей»…
«Приветы» из военного прошлого прилетали неожиданно, словно пули.
Однажды с телеэкрана глянуло на него лицо гражданки Чечни Исмоиловой. Бывшая «террористка», из-за которой он едва не оказался на нарах, отбывала срок в женской колонии в Мордовии. Каким-то образом «федералам» всё же удалось доказать её вину и добиться осуждения как пособницы боевиков.
В интервью корреспонденту «Дежурной части» Исмоилова каялась, лила слёзы, обличала радикальных исламских проповедников, сбивших её с пути истинного, и просила самый гуманный и справедливый российский суд о досрочном освобождении…
«Хотел бы я посмотреть, какие песни она запоёт, когда окажется в родных горах…» – Борисов не поверил ни одному её слову. Он раздражённо переключил телевизор на другой канал и, бывают же такие совпадения, наткнулся на Ишмуратова – Героя России, генерал-майора полиции и начальника института МВД в Иркутске.
«За что это, интересно, Юнусу Ильдаровичу Героя дали?» – изумился Борисов, не сумевший припомнить за полковником подвигов, достойных столь высокой награды.
Ишмуратов – в парадном мундире, красный от натуги, заученно рассказывал о том, как участвовал в контртеррористической операции и 19 декабря 2000 года лично предотвратил взрыв вверенного ему райотдела, как теперь передаёт «свой бесценный боевой опыт» будущим полицейским и как важно им, слугам правопорядка, быть честными и некоррумпированными…
«Вот это – герой…» – в тот вечер, когда Исмоилова прорывалась к ним на «Урале», полном тротила, Ишмуратова вообще на территории комендатуры не было: он находился в Ростове-на-Дону на сборах милицейских начальников Южного федерального округа. А вот же, подсуетился и «Героем» стал! Что же касается коррупции, так сам Ишмуратов, и это хорошо помнил Борисов, её не чуждался. Когда разбирали дела гаишников и сотрудников ОМОНа, бравших взятки на блокпостах, выяснилось, что все они от «заработков» отстёгивали своему начальнику – Ишмуратову… Но Аксаков раздувать скандал не стал: Ишмуратов хоть и крохоборничал, но своих подчинённых в кулаке держал крепко.
– На переправе ишмуратовых не меняют, – схохмил тогда Аксаков. – Тем более когда вокруг каждый день то пальба, то подрывы… К тому же ещё не понятно, кого на его место пришлют… Каждое новое назначение теперь хуже предыдущего…
Но были и другие новости.
Николай Савицкий через полгода после возвращения Борисова домой сообщил в письме, что Вируса, майора Верусова, этого самовластного «вершителя судеб» и распределителя «боевых дней», «уэсбэшники» задержали при получении крупной взятки, и теперь ему корячится серьёзный срок. А ещё он поделился радостью: за тот памятный случай с грузовиком ему вручили медаль «За Отвагу», а капитану Лехману – орден Мужества. И никаких взяток на это не потребовалось!
Представление на самого Борисова, как он и предполагал, осталось нереализованным. Но лучше самого высокого ордена стало для него известие, что к нему, Борисову Виктору Павловичу, прокуратура Чеченской Республики никаких претензий больше не имеет и дело, возбуждённое против него, закрыто и сдано в архив.
И с увольнением тоже всё сложилось благополучнее, чем он ожидал. Полковник Коксов из отдела кадров помог минимизировать неприятности, связанные с досрочным прерыванием контракта. Нашёл какие-то лазейки в нормативных документах, и Борисов вышел в запас практически без потерь, и даже деньги за «боевые» удалось получить и вернуть долг Аксакову. И пенсия у Борисова получилась вполне приличная: с жиру беситься не будешь, но и с голоду не помрёшь. К тому же Жуковский – редактор «Рассвета», взял его к себе в штат. Так что им с Ингой, если губу не раскатывать, денег хватало…
Всё вроде бы хорошо устроилось, но вот только посттравматическое стрессовое расстройство, будь оно не ладно, о себе нет-нет, да давало
