Черный Дождь - Карл Ольсберг
— Не будете ли вы так любезны хотя бы намекнуть, почему официальное объяснение федерального министра внутренних дел не соответствует действительности?
— Конечно! Мы уже говорили о том, что эта атака принесла мало пользы тем, кто ее якобы совершил. Можно было бы еще добавить, что все, кто, как считается, был причастен к ней, убиты группой полицейского спецназа. Но вместо этого я хотел бы обратить внимание на самую важную деталь, которую на удивление мало обсуждают и которая явно опровергает исламистскую версию. А именно — на саму бомбу.
— Бомбу?
— Именно. Предположительно, ядерная бомба, которая была взорвана в Карлсруэ, поступила из Пакистана или Ирана, верно? Но нет ни малейших доказательств того, что Иран действительно способен создать ядерную бомбу. А у пакистанского правительства может быть несколько десятков ядерных боеголовок, но оно точно не заинтересовано в том, чтобы просто так, за здорово живешь, подарить их каким-то диким исламистам. Им самим нужен ядерный потенциал, чтобы сдерживать Индию. Бомба Карлсруэ, по мнению экспертов, была очень мощной. Ее взрывная сила предположительно составляла не менее полумиллиона тонн тротила. Ни Индия, ни Пакистан, ни уж тем более Иран не обладают оружием такой мощности. Бомба была явно не из исламской страны.
— Тогда откуда она?
— На этот вопрос можно ответить относительно легко. Из бывшего Советского Союза.
— Зачем русским уничтожать немецкий город?
— Речь, разумеется, не о российском правительстве. Но, видите ли, после окончания холодной войны, когда Советский Союз распался, ядерный арсенал русских оказался рассредоточен на огромной территории. Всего насчитывалось не менее 30 тысяч боеголовок, причем некоторые пришлись на республики, получившие независимость. Солдатам не платили, высокопоставленные офицеры дезертировали, шла бесконечная борьба за власть, коррупция и преступность были в порядке вещей. Вы действительно думаете, что в этом хаосе кто-то точно знал, где находятся все эти бомбы? Предположительно, многие из этих вооружений были уничтожены в соответствии с соглашениями о разоружении СНВ. Но никто не может этого гарантировать со стопроцентной уверенностью. Я не сомневаюсь, что некоторые бомбы попали в руки русской мафии. Значит, можно запросто приобрести одну из них на черном рынке, были бы деньги.
Фаллер была вынуждена признать, что соображения Визнера не лишены оснований. Если возможность нелегального приобретения ядерных бомб действительно существует, круг подозреваемых расширяется. И еще он был прав в том, что меньше всего от нападения на Карлсруэ выиграли мусульмане.
— Но зачем министру иностранных дел обманывать общество? Рано или поздно правда выйдет наружу!
Визнер самодовольно улыбнулся: было заметно, что Фаллер заинтересовала его версия.
— Зрите в корень! Вы не поверите, сколько всего скрывают от нас наши избранники! Помните проблемы, возникшие с компьютерными сетями два года назад, когда системы по всему миру внезапно вышли из строя? А аварию на борту МКС?
Фаллер помнила. Из-за всей неразберихи «Шик» тогда вышел на два дня позже.
— Это же был компьютерный вирус, да?
— Точно! Но какой! В новой книге «Проблема Пандоры», которая поступила в продажу в прошлый четверг, я привожу доказательства, что виновником возникших тогда проблем был искусственный интеллект. Программа, чьи возможности превосходят человеческие. Очень опасная программа. Я также доказываю, что этот интеллект существует и наше правительство с ним заодно.
Это вернуло Фаллер с небес на землю. Искусственный интеллект? Да ладно! А федеральный канцлер, видимо, — агент марсиан? Этот Визнер был явно не в себе, если действительно верил хоть одному слову из того, что только что ей сказал. Пора было закругляться с интервью.
Она выключила диктофон и встала.
— Герр Визнер, большое спасибо за интересную беседу.
Он тоже поднялся с дивана.
— Вижу, что вы мне не верите, фрау Фаллер. Я вас понимаю. Правду иногда трудно принять.
Коринна ничего на это не ответила.
51
Леннард разглядывал лежавшие на его руке тонкие смуглые пальцы Фабьен. Это прикосновение он чувствовал всем телом и в то же время не мог понять, что выражало ее милое лицо: одну лишь жалость или помимо жалости в нем было что-то еще? Рядом с ней он ощутил непреодолимое желание опекать, доверять, быть ближе. Но когда осознал это, то испугался.
— Думаю, мне пора.
Она не стала возражать.
У двери он обернулся к ней.
— Спасибо за пирог.
— Не за что, — ответила она с лучезарной улыбкой.
Что-то удерживало его на месте. У него хватило сил подняться с дивана и выйти из комнаты. И вот теперь он стоял на пороге, смотрел на нее и не двигался. Неловкая пауза затянулась.
— Я… — начал он, не имея ни малейшего представления, что скажет дальше.
Фабьен по-прежнему молчала, не отводя от него глаз. Его ноги точно вросли в коврик, лежавший на пороге. Это было похоже на сказочное заклятие. И существовал лишь один способ его снять. Он наклонился вперед и впился губами в ее губы. Их точно пронзил электрический разряд. Когда они оторвались друг от друга, Леннард почувствовал, что только что побывал в другом мире. Как будто его забросило через портал в параллельную вселенную, где все было другим — свет, земля под ногами, воздух, который он жадно глотал пересохшими губами.
Она не улыбалась.
— Я вернусь, — закончил он свое предложение. Ноги снова начали повиноваться ему, и он ушел.
Когда Леннард садился в машину, его посетили первые сомнения. Действительно ли она откликнулась на его поцелуй, или просто была слишком удивлена, чтобы сопротивляться? Может быть, она просто не хотела причинить ему новую боль? Может быть, это из жалости она позволила ему приблизиться? Ужасная мысль. А если все серьезно? Если они вот-вот влюбятся друг в друга? Способен ли он на серьезные отношения после всего, что произошло? Сможет ли он быть рядом с ней? Не разочарует ли он ее в итоге, как разочаровал Мартину и Бена? Он отбросил сомнения и уцепился за новое чувство надежды, как за край обрыва. В сущности, что он теряет? Паули не ожидал, что ему выпадет еще один шанс. Но он достаточно хорошо знал жизнь, чтобы понимать: нельзя легкомысленно разбрасываться такими шансами.
Добравшись до отеля, Леннард открыл ноутбук. Прибор записывал все, что происходило в квартире Павлова во время его отсутствия. И поскольку хозяина не было дома, то, к сожалению, «улов» был скудным. Программа записи автоматически включалась на моментах, когда происходили значительные изменения в изображении и звуке. Дважды звонил телефон, но звонивший не оставил сообщения на автоответчике. Вот, собственно говоря, и все
