Черный Дождь - Карл Ольсберг
— Здравствуйте, герр Паули! Вам как вчера?
Он кивнул. Она собрала букет. Что-то внутри подсказывало ему, что перед тем, как попрощаться, нужно сказать какие-то слова, но какие именно, он не знал. Фабьен застенчиво улыбнулась.
— Герр Паули, возможно, вы бы не отказались заглянуть сегодня к нам на чашку кофе? Макс часто про вас спрашивает. И я была бы очень рада!
Леннард слегка испугался.
— Я бы с радостью, но…
— Возможно, это немного неожиданно… Если вы не можете, никаких проблем.
— Нет-нет, что вы, — заверил ее Паули. — Я смогу.
В ее глазах он прочел облегчение.
— Вот и прекрасно! Как насчет трех?
Леннард непроизвольно бросил взгляд на часы Бена, которые всегда показывали три минуты шестого.
— Не подскажете, который сейчас час?
Она взглянула на него с удивлением.
— У вас остановились часы?
Он кивнул.
— Это часы моего сына, они остановились, когда…
— О!
Фабьен изменилась в лице.
— Простите, я не знала… Как глупо получилось…
— Нет, нет, совсем не глупо!
Внезапно в ее карих глазах блеснули слезы. Она моргнула, но тут же вспомнила о его вопросе.
— Сейчас — почти час. Макс вот-вот придет из школы.
— Хорошо. Тогда до встречи.
— Герр Паули!
Он обернулся.
— Да?
— Ваши цветы!
— Да, конечно.
Густо покраснев, он вышел из магазина. Никогда с ним не было такого, чтобы он оставлял на кассе свои покупки. Он понял, что минуту назад назначил первое за последние двадцать лет свидание. С легкой дрожью в коленях он сел машину и поехал на кладбище.
Леннард всегда был рациональным человеком. Он никогда не верил в загробную жизнь и не задумывался о значении смерти, но теперь ему было наплевать, во что он там верил раньше. В мыслях он обратился к Бену, рассказал ему о свидании, и сын, казалось, был рад этому. На душе стало легко и спокойно. Паули пообедал в столовой и поехал домой.
По дороге он вспомнил, что не купил ничего для Фабьен. Было странно дарить цветы девушке, которая их продает. Но на другие варианты у него не было ни времени, ни фантазии. Поэтому Леннард снова остановился у цветочного магазина.
— Вы случайно не знаете, какие цветы больше всего нравятся вашей коллеге Фабьен Бергер? — поинтересовался он у пожилой круглолицей женщины (очевидно, это была хозяйка магазина).
— Фабьен? Тюльпаны, — без промедления ответила та.
— Тюльпаны? Так они же цветут весной.
— Да, но в наши дни их можно купить круглый год. Хотите, сделаю вам шикарный букет?
— Да, будьте добры.
Женщина расплылась в широкой улыбке:
— Думаю, Фабьен давно уже не дарили цветов. Вот она обрадуется!
Ровно в три он позвонил в дверь. Ему открыл Макс.
— Привет, Леннард! Мамочка, смотри, Леннард принес цветы!
Фабьен вышла из кухни.
— Здравствуйте, герр Паули. О, тюльпаны! Мои любимые!
— Ваша коллега сказала, что они вам понравятся.
Фабьен засияла.
— Проходите.
Его встретил аромат только что сваренного кофе и свежей выпечки. Вдруг Леннарду показалось, что сейчас он увидит Мартину и Бена, сидящих за праздничным столом. Он остановился и покачнулся.
— Что такое? Вам нездоровится?
Леннард выдавил из себя улыбку.
— Нет… Просто этот запах… Он мне кое-что напомнил.
Фабьен Бергер заволновалась.
— Пирог простоял в духовке слишком долго, но…
— Да нет, запах чудесный! Я просто уже много лет не вдыхал аромата только что испеченного пирога! Это навевает воспоминания. Прекрасные, но немного болезненные воспоминания.
— Я понимаю, о чем вы.
На мгновение она посерьезнела, но затем улыбнулась.
— Макс очень хотел вас увидеть.
— Ему я тоже кое-что принес.
— Мне? Что?
Леннард протянул небольшой сверток, который он за неимением оберточной бумаги упаковал в алюминиевую фольгу. Макс развернул ее. Внутри была синяя пластмассовая коробка.
— Открой, — сказал Леннард.
Макс открыл и заглянул внутрь.
— Пусто! — недоуменно воскликнул он.
— Теперь закрой ее и отдай мне!
Мальчик исполнил просьбу.
— А теперь повторяй за мной: Фокус-покус, абракадабра, коробка, коробка, покажи свой секрет!
— Фокус-покус, абракадабра, коробка, коробка, покажи свой секрет! — серьезным голосом повторил Макс.
Леннард снова протянул ему коробку.
— Открывай!
Когда Макс открыл коробку, внутри лежал лепесток красной розы. От удивления он открыл рот.
— Ого! — воскликнул он. — Как ты это сделал?
— Это волшебная шкатулка. Она принадлежала моему сыну Бену. Когда он был твоего возраста, он показывал нам фокусы. Я нашел ее на днях, когда наводил порядок.
Бергер заметно встревожилась.
— Это очень мило с вашей стороны, но мы не можем это принять.
Леннард поднял на нее глаза.
— Эта коробка десять лет пылилась в углу моей квартиры. За все время она не принесла радости никому и в первую очередь мне. Я бы хотел, чтобы ваш сын играл с ней и получал от игры такое же удовольствие, как когда-то Бен. Это — лучшее, что я могу с ней сделать. Уверен, Бен был бы не против.
На мгновение Бергер лишилась дара речи. Он лишь молча кивнула.
— Спасибо! — закричал Макс, — Большое спасибо! Покажешь мне, как она работает?
— Очень просто. У шкатулки — два выдвижных ящика, вложенных один в другой. Видишь, задняя стенка отодвигается, вот так. Когда стенка на месте, ты вытаскиваешь самый нижний, пустой ящик, если же ее отодвинуть, то можно вытащить внутренний ящик с сюрпризом.
— Круто! Прямо как у фокусника по телеку! Когда ребята в моем классе это увидят…
— Тогда я, может быть, смогу усадить всех за стол… — напомнила о себе Фабьен Бергер.
На столе в гостиной стояли кофе, пирог и какао для Макса. Пирог с яблоками получился немного суховатым, но Леннарду казалось, что он давно не ел ничего вкуснее. Воспоминания о счастливых днях удивительным образом смешивались с реальностью, вызывая у него странное ощущение, что он вернулся домой после долгого отсутствия.
— Может, сыграем в «Монополию»? — спросил Макс, съев два больших куска торта.
— Думаю, герру Паули сейчас некогда играть с тобой в «Монополию», — сказала ему мать.
— Ну пожалуйста, совсем немножко.
Глаза Фабьен вспыхнули сердитым огнем, дав понять, что при всей своей кротости она может, если нужно, показать характер.
— Я сказала, нет. Ступай в комнату и поиграй в приставку!
Она повернулась к Леннарду.
— Я пытаюсь воспитывать мальчика, но в одиночку это не всегда легко.
— А что его отец? — ляпнул Леннард, не подумав, и чуть не завыл от своей бестактности.
Лицо Фабьен помрачнело, но она, кажется, не обиделась на него за этот вопрос. Убедившись, что дверь в комнату
