Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов
- Ты ведь доктор, - начинает Евгений.
Андрей кивает.
- Не венеролог?
- Ортопед. А что стряслось? Какие-то опасения?
- Если бы опасения, - кривится Евгений в горькой улыбке. - Уже лечусь. Еще не вылечился.
- Триппер? - укоризненно хмурится тот.
- Да нет, похуже.
Андрей становится серьезным.
- Что, неужели иммунодефицит?
- Теперь перелет, - усмехается Евгений.
- Значит, сифилис. Хорошенькое дело! Ты вроде как фигурист?
- Ну да. Поездки, соревнования, разные приключения.
Андрей размышляет, трет переносицу.
- Ну и что ты думаешь делать? - спрашивает он наконец. - Не на это ли он намекал, когда говорил, что хочет устроить случку, пока здоровые?
- Нет, - качает головой Евгений. - Он не знает. Иначе собрал бы нас месяцем раньше. Или двумя, тремя. Это во-первых, а во-вторых я никогда бы не полез на бабу больным. Тут другая причина. Он не зондировал так глубоко. Зародыш у Соньки он тоже не разглядел, пока не сказала.
Доктора донимают сомнения.
- Ну, хорошо, - кивает он. - Допустим, объявишь ты. Он пошлет хозяйку за лекарствами и будет мариновать нас, пока не пройдет. Современная фармакология творит чудеса. Нет, это не выход.
Евгений сверлит его взглядом.
- Я не собираюсь объявлять.
Доктор не понимает.
- Пусть сдохнет. - Евгений уже даже не мигает.
Теперь до Андрея доходит.
- Бомба? Не знаю... Есть мнение, что спирохета вступает с гениальными личностями в своеобразный симбиоз, и они превращаются в совсем уже отпетых сволочей. Но это если сам заболел. А если у кого-то из предков...
- Ну и подохнет предок. - Евгений настроен убийственно. - Я собираюсь его остановить. Как тебе понравилась его сказочка? А не подохнет, так будет гнить! Ничего другого я все равно не придумаю. Эти проклятые бабы пережмут нам елдаки и сделают, как хотят.
Андрей озирается, как будто Сыч висит за спиной.
- Не ссы, он не слышит. Сам сказал. Он только выходы перекрыл. И жечься, думаю, больше не разрешит.
Андрей отворачивает кран над раковиной, и шум удваивается. Он сует голову под струю, вынимает, отплевывается, приглаживает жесткие волосы. Те вовсе не намокли, и вода неслиянно сверкает меж прядками.
- А если не сдохнет? А если ему эти отдаленные последствия не понравятся? Он сгонит нас заново...
- Э, брось ты эти бабочкины парадоксы! Нам этого знать не дано. Говорят, что время ветвится, петляет... Где-то и сгонит, а мы будем жить, как жили! - Евгений оглаживает лицо. - Не могу поверить, что я полюблю эту рыжую суку.
Андрей пожимает плечами.
- Может, сошлись бы и разбежались.
Он задумывается.
- Нет, - произносит в итоге. - Надо сказать. Спору нет, внучек у нас сволочной. Но бабу, даже такую дрянь, заражать некрасиво.
Тут Евгений хватает его за вихры и бьет о кафель. Сыч спохватывается, накатывают нестерпимые рези, но все, Евгений уже отпустил. Андрей с отваленной челюстью сползает на пол. Он живой и пускает слюну, только без чувств.
Евгений распахивает дверь.
- Черт с вами, девочки, - объявляет он громко.
10
Наташа трудится над Андреем. Она присела на корточки.
Шурик взволнован, ходит вокруг и допытывается:
- Что у вас вышло-то?
Евгений машет рукой:
- Поспорили.
Шурик глядит недоверчиво.
- А мне казалось, вы с ним одинаково думали.
Евгений склоняется над Андреем, отводит веки. Зрачки под ними разные. Евгений кое-что знает о травмах, благо спортсмен. Его оппонент не жилец. Но это не значит, что он не годится для дела. Краем сознания Евгений отмечает сгущение соуса. Сыч видит, к чему катится, и спешит посодействовать. То, что у доктора отстегнулись мозги, лишь упрощает задачу - тем лучше сработает главное. Евгению это известно. У висельников мощная эрекция. Он сожалеет о содеянном, но полон злорадства. Он думает об Ангелоптериксе и относится к оному свысока, несмотря на высотно-пространственное неравенство. Волшебному существу было бы правильнее вытянуться в струну и поразить бессменную гадину журавлиным клювом.
Потом им придется избавляться от доктора. Это не составит труда. Никто не знает, куда тот отправился и где его искать. Наташа сосредоточенно перешнуровывает орудие производства. Таня присаживается рядом и помогает ей: мнет и массирует яйца. Наташа деловито сообщает, что у нее получится с первого раза. Она, по ее выражению, залетает от капли с ноги. Таня и Лида тоже полны оптимизма. Они надеются управиться в первый же день. Время у всех более или менее подходящее. Они приписывают его выбор Сычу и восхищаются проницательностью потомка.
Евгений же старается не выдать себя избыточным рвением. Молочные реки ритмично плещут в кисельные берега, и общество пребывает в благости, однако не до полного забвения. Разительная перемена в настрое недоброжелателя чревата вопросами. Евгений выламывается и сокрушается о вынужденном согласии с желанием большинства.
Шурик все бубнит:
- Чего не поделили-то?
- Он квартиру хотел спалить, - отвечает Евгений, чтобы уж разом покончить. - Я подумал, что лишнее. Черт с вами, еще пожалеете.
В последней фразе он совершенно искренен.
Евгений старается не сильно мечтать о последствиях для Сыча. Тот может насторожиться и вникнуть. Он следит за Татьяной и пытается предвкушать и вожделеть. Это трудно, несмотря на содействие правнука. Евгений не уверен, что справится.
Но справляется.
Андрея, отработавшего свое, переносят в спальню, кладут.
Танкист похаживает по гостиной в остаточном возбуждении, пощелкивает пальцами.
- Пора бы нас и отпустить! - изрекает он в никуда с интонацией орденоносца.
Лида лежит, раскинувшись, на полу и где-то витает. Наташа, принявшая от полумертвого доктора, устраивается под углом: закидывает повыше ноги, приподнимает таз. Так, по ее словам, вернее усвоится. Таня отчасти разочарована. Евгений отстрелялся вполсилы. Он горбится за столом и гадает, все ли закончено. Его не удивило бы, перенесись они скопом на пару суток назад, с целым и невредимым доктором, который благополучно вернется к своим протезам, и жили бы дальше, не зная друг друга до поры -а может, и никогда вовсе. Он верит, что не сама зараза, но след ее дотянется через годы до шишака и поразит его сердцевину гнилью, которая исключит всякую интроспекцию и самобытное самостроительство. А если нет, он что-нибудь сделает либо с собой, либо -что вероятнее - с нареченной невестой.
- Возьмемся за руки, - предлагает Таня.
Собирается Сыч. Он благодарит пращуров за
