Жизнь и ее мелочи - Светлана Васильевна Петрова
Молодой и крепкий, Захар смеялся:
– Выдюжим!
Однако невольно думал, что и так повязан со своей благодетельницей крепче крепкого, неужели ещё и жену выбирать, подчиняясь обстоятельствам? Лучше бы жил в детдоме: никому ничего не должен.
3
Нагулявшись вволю после срочной службы, Захар, уже почти заядлый холостяк, неожиданно сделал предложение, да не местной девушке, а прибывшей по распределению из Ставрополя работать нотариусом. Особыми прелестями Ольга не отличалась, но привлекла основательностью, ровным характером и главное – любовью к живописи, в родном городе она даже являлась членом сообщества краевого музея изобразительных искусств.
Фамилию приезжая носила неженскую – Жеребцова. В ней, и правда, было что-то лошадиное – длинное узкое лицо, мясистые подвижные ноздри и скорбные глаза. Умная. Юрист. А он повар. Лошадь его любила, Захар её уважал. Никакой социальной дисгармонии рядом с обладательницей диплома о высшем образовании он не ощущал, она, по-видимому, тоже: мужья в России, где девушек значительно больше, чем парней, никогда на дороге не валялись, да и начитан, и интеллектуально развит жених был изрядно, хорошо рисовал и резал по дереву. Что касается секса, то особой страстью близость молодых не отличалась, но обоих, похоже, устраивала. Тем более любвеобильный Захар по привычке, случалось, ходил налево, считая это не изменой, а лишь условием равновесия семейной жизни.
Невестаку Нина Ивановна одобрила сразу, а та взяла в свои руки уход за нею, сменила доморощенную сиделку на профессиональную, купила необходимый санитарный инвентарь, специальное кресло. Прикованная ранее к постели больная теперь могла «выезжать» из дома и дышать морским воздухом. Через год Ольга родила девочку, которой Нина Ивановна обрадовалась несказанно.
– Я теперь бабушка! – воскликнула она с умилением. – Так меня и зовите! Захар с этим предложением согласился быстро. Он так и не смог заставить себя называть мамой женщину, которая сделала несчастной его родную мать, а «бабушка» звучала нейтрально.
Избавившись от домашних забот, глава молодой семьи день и ночь пропадал на работе. К тому времени он уже оставил санаторную кухню с ограниченным ассортиментом продуктов и скромным меню. Прознав о талантливом кулинаре, изучать нестандартные десерты приходили профессионалы. В конце концов Захара пригласили в дорогой ресторан, где его фантазия получила свободу. Став местной достопримечательностью с большой зарплатой, кондитер не изменил простых привычек, правда, перестал есть сладкое, к которому в детстве испытывал сильное влечение. В свободное время по-прежнему много читал, купил этюдник, краски, пробовал рисовать, вернулся мыслями к идеям казачества. Но тут он встретил Луизу.
Где то казачество, где живопись, где семья? Мир менялся непрестанно, и только эта девушка являлась константой, к которой он устремился. Возможно, со стороны она выглядела обычной черноглазой представительницей слабого пола, но для него всё в ней обернулось зовущей тайной. Словно магнит был встроен в угольный зрачок, который сливался с тёмной радужкой, придавая взгляду зовущую глубину. Да будь она хоть косоглазой или завтра вдруг лишись уха, он бы не заметил! То, что в иных казалось важным, для Луизы не имело значения.
Сколько девиц его любили, случалось и крепко, Захар не считал. Красивые и не очень, полные и худые, одни уходили сами, других он бросал. Все на один вкус: приятно, пока ешь, а поел – и забыл. Луиза была особой, сладкой, как церковное вино. При встрече с нею у него вспухали губы, сердце мелко частило, заставляя хватать воздух ртом. Аромат её тяжёлых волос вызывал головокружение – ни одна из женщин не пахла так волнующе, пробуждая не только тело, но и воображение.
Мужчина живёт для женщины. Не для героических подвигов и великих свершений, как принято считать, тем более не для ежедневных трудовых результатов. Всё это лишь мотивы доказательства любви. Не всегда к избраннице, к жене (своей или чужой), случается, и к матери, сестре, соседке, главное – к женщине. Разной в разные периоды жизни, редко – к одной на все времена. Сила, власть, успех – всё для неё. Такова мужская природа.
Захар выпятил грудь, распушил павлиний хвост и бросился завоёвывать свою женщину. Неутомимо искал встречи, розы дарил охапками, записки сочинял безумные. На вопросы законной супруги кивал согласно: да влюбился, да тратит деньги, да не думает о семье и вообще ни о чём, кроме той девушки, и супружеский долг более выполнять не в состоянии. Пытаясь избавить мужа от наваждения, Ольга использовала весь арсенал доступных средств, а когда не помогло, решилась на крайность – переспала с коллегой по работе и представила доказательства: вот мол до чего довёл.
Случается, ревность пробуждает заснувшие чувства, но Захар остался равнодушен. Сказал только:
– Видишь, ты мне уже изменила, а я тебе ещё нет.
– Я не изменила, я отомстила за то, что ты меня не любишь!
– Глупенькая, я же не виноват. – Ну, да, ты святой!
– Нет, я грешный, очень грешный, но любить – не любить – это не мы решаем. – А кто?! Он ткнул пальцем в потолок: – Где-то там, наверху… Ольга в отчаянии развела руками:
– Нашёл ответчика! Ты же атеист, в церковь не ходишь.
– Церковь, как и все другие общественные институты, придумали люди. Кто-то молится золоту, силе, кто-то власти, а кто-то богу. Толпе можно внушить то, во что один никогда не поверит. – Сколько людей, поумней тебя, верили.
– Умнее меня быть нетрудно, а верили они в Создателя всего сущего, а не в догму – хоть христианскую, хоть индуистскую, буддийскую или какую другую. Только официальных религий больше 20, и у каждой свой бог с собственным уставом..
– Как всегда, готов рассуждать о чём угодно, только не о насущном! – возмутилась жена. – Оседлал любимого конька! И где ты этого набрался?
– Книжки по теологии читал.
– И как же тебя, такого грамотного, необразованная простушка увлекла?
– Нет у меня ответа. Извини за всё. Давай разойдёмся, не станем терзать друг друга. Алименты присылать буду регулярно.
Ольга фыркнула:
– Обойдусь! Не бедная. А извинить, не получится. Легче забыть.
С этим супруга отбыла к родителям в Ставрополь, забрав дочку. Захар не препятствовал.
Для Нины Ивановны такое решение невестки явилось ударом, но она любила и жалела своего возмужавшего мальчика.
– Бедный мой, бедный, как же тебя скрючило. Заступила я нечаянно дорогу твоему таланту, вот он другим боком и вылез. Хороша девка. Погубит тебя красота.
Нельзя сказать, что Захар не пытался противостоять рабской тяге к новой знакомой. Даже не в силу неизбежного краха всего, чего достиг к тридцати годам, а в
