Школа жён - Магдалена Виткевич

– У меня такое впечатление, будто я прогуливаю занятия, – призналась она. – Ты еще не брал меня кататься на лодке.

– Правильное впечатление, потому что ты на самом деле прогуливаешь занятия, – прошептал Конрад. – И этот твой прогул будет особенным… Вроде вечер, а что-то жарко. – Он стянул футболку, демонстрируя свой мужественный торс.

Юлия прикусила губу.

– Действительно жарко, – улыбнулась она. – Но мне особо нечего снять. – Она указала на свое легкое платье. – Ты ведь знаешь, что «в “Школе Жён” нижнего белья мы не носим», – процитировала она Эвелину.

– Каждый раз, когда ты говоришь мне, что у тебя там ничего нет, я так возбуждаюсь, а ведь по идее должен был уже привыкнуть к этому.

– Должен, – согласилась Юлия. – Нас ведь как здесь учат: что в одежде человек не может чувствовать себя свободно и что он должен оставить стыд за воротами. А как тут быть, если мы как раз и есть за воротами?.. Какая уж тут свобода.

Что ж, резонно. Но ее одежда, видимо, придерживалась другого мнения: одна бретелька платья сползла, показывая округлость груди. Своей жизнью, видимо, решили зажить и шорты Конрада: Юлия улыбнулась, заметив выпуклость в них.

– Я не могу грести, – прошептал он.

– А разве мы куда-то спешим? – спросила Юлия. – Ведь нас никто не ждет… – И, взяв большую паузу, она хитро добавила: – Все думаю, как убедить тебя, что, несмотря на прогулы, я смогу сдать экзамен.

– А ты хочешь меня убедить? – Он завел лодку в высокие заросли. – Камыши. Здесь нас никто не увидит.

Пока они плыли, Юлия, вспомнив все слова о власти женщин над мужчинами, о том, что на самом деле неважно, как ты выглядишь, а важно, как ты себя ведешь, очаровательно улыбалась, соблазнительно облизывала губы, загадочно щурилась и в конце концов произвела контрольный выстрел своими глазами в его глаза. Есть. В тот же миг Конрад бросил весла и повалился на колени перед ней.

Он не отрываясь смотрел на нее. Не отводила взгляда и она. Время остановилось. Так они и сидели, а какой-то неизвестный науке магнит тянул их друг к другу. И когда их лица оказались совсем близко, Конрад властно обхватил ее и привлек к себе. Начавшееся чудо с зажившими своей жизнью бретелькой от платья и шортами продолжилось чудом зажившими своей жизнью руками: ее руки сами по себе вдруг стали снимать платье, а его руки отправились в путешествие по ее телу, пару раз встретившись с ее руками и, наверное, сказав им что-то интересное на своем языке, отчего те пошли блуждать по его голой спине, оставляя следы ногтей.

Он уткнулся лицом в ее волосы, они пахли озером, стал целовать их, скользя губами ниже и ниже.

– Я хочу почувствовать, какая ты на вкус, – прошептал он, развел в стороны ее колени, некоторое время смотрел, затем начал гладить ее тонкую полоску…

Смущенная неярким вечерним светом и тем, что здесь любой может их увидеть, Юлия инстинктивно пыталась прикрыть себя, но Конрад не позволил ей это сделать.

– Я хочу смотреть на тебя. И смаковать тебя. – Он припал щекой к ее бедру.

Юлия лежала, распластавшись в лодке. Она погрузила ладони в его густые волосы и сама придвинула его губы ближе. Она даже не заметила, как застонала.

– Пожалуйста… сделай это. Я хочу заняться с тобой любовью, – шептала она.

– Тихо, тихо, детка. Всему свое время. – Он посмотрел ей в глаза.

– Еще хочу, – простонала Юля.

– Ненасытная.

– С тобой всегда хочется еще… Но если ты не хочешь… возвращайся… Я справлюсь сама.

Он снова сел на весла, и она увидела удивление в его глазах:

– Справишься? С чем?

– С тем, чего мне больше всего хочется. Помнишь, ты говорил, что у нас есть время?.. Что…

– Что мир сегодняшним днем не заканчивается, – подытожил он.

Юлия улыбнулась и прищурилась:

– Это точно. Лично для меня мир сегодня только начинается, – и опустилась перед ним на колени.

* * *

– Ягодка, а ты не могла бы еще немного задержаться? – озабоченно спросила Миська. – Ты же знаешь, что Эвелина дала нам дополнительный день.

– Знаю, дорогая, знаю. Но… пора возвращаться. Домой… К дочери…

– И к мужу, – закончила Михалина и поморщилась.

– И к мужу тоже… А ты знаешь, я вернусь совсем другой и уже не буду прежней. Я поняла, что я привлекательная женщина. В чем-то и благодаря тебе, – вздохнула Ядвига и провела рукой по волосам. – И если он предпочитает других женщин, это его дело.

– Ягодка…

– Что?

– Ты больше не будешь пить? Слишком много? – озабоченно спросила Михалина. – Если тебе будет плохо, позвони мне, договорились?

– Позвоню. Обещаю, – ответила Ядвига. – А если ты насчет того вина, что было у меня в тумбочке, то скажу тебе честно: я не пила его. Все отдала Янеку, так что как-нибудь выпьете за мое здоровье.

– Глупость какая-то, – фыркнула Михалина. – Впервые в жизни у меня есть настоящая подруга, которая может быть моей мамой, и она покидает меня.

– Действительно глупость – ведь не навеки же расставание. Ты навестишь меня в Варшаве. Приезжай обязательно.

Михалина с готовностью кивнула в ответ. Она больше ничего не могла сказать, а то расплакалась бы. Ядвига помахала девушке и села в лимузин. А с Юлькой она еще утром попрощалась.

Отъезд надо было запить. Сидя в машине, она налила себе минеральной воды в высокий бокал.

Казалось, что все возвращается на круги своя: она ехала домой. Но тем не менее… Еще совсем недавно в лимузине сидела напряженная женщина, которая не знала, куда и зачем она отправилась, а теперь в нем едет вроде бы та же самая женщина, и все же что-то в ней изменилось.

Ядвига улыбнулась своим мыслям.

На прошлой неделе она даже воспользовалась услугами своего массажиста. Стеснялась. Понятное дело. Но она попросила, чтобы он завязал себе глаза. Для нее было очень важным, чтобы он не видел ее, чтобы не смотрел ей в глаза. Настолько важным, что только при этом условии она смогла бы полностью расслабиться. Сам Блажей был удивлен, когда она, встретив его в вестибюле, спросила, не мог бы он сделать для нее кое-что.

– Без проблем, – ответил он. – Ведь я здесь, можно сказать, специально для тебя.

Не в силах подобрать слова, она сидела какое-то время в молчании.

– Понимаешь, ведь я уже немолода, – прошептала она.

– Каждый из нас когда-нибудь состарится, – резонно заметил Блажей. – Даже самые красивые лица когда-нибудь покроются морщинами. Таков