Последняя гроза - Елена Николаевна Ронина
Было очень страшно, но она все же приоткрыла дверь. Она уже заметила, в этом доме, несмотря на всю его старину, ни одна дверь не скрипела. Ей даже в голову не могло прийти, кто мог сидеть за роялем. Больше всего она боялась увидеть костлявую старуху. Сидит себе за роялем в длинном белом пеньюаре, на голове кружевной чепец. На мгновение звук рояля исчезает, старуха поворачивает голову, вместо лица – череп. Потом она подносит костлявую руку ко рту, чтобы упредить Анну не кричать.
Господи, пронеси! Анна не верила ни в Бога, ни в черта, но тут попыталась вспомнить всех святых.
За роялем сидел Александр. Он, так же как и несуществующая старуха, медленно повернул голову и приложил палец к губам. Потом повернулся и доиграл пьесу до конца.
Закончив, посидел несколько минут в тишине. Анна ждала. Потом круто повернулся на своем кресле. Александр вопросительно смотрел на Анну. Действительно, это же его дом. Ей указали сидеть в своей спальне, она тут, понимаешь, по дому с фонариком бродит, что-то вынюхивает.
– А это я в туалет пошла, а тут музыка.
– Босиком?
– Хорошо, звуки рояля услышала, испугалась. Думала, вдруг привидение.
– И решили с ним лично познакомиться.
Анна рассмеялась и немного расслабилась.
– Сама не знаю. Но меньше всего ждала увидеть здесь вас.
– А кого вы ждали увидеть?
– Если говорить о живущих здесь, то, может, Марту? Или Валентина.
– Рояль стоит, играю из членов этой семьи только я. Спасибо маме. Для нее это было важно. Понял смысл учебы в музыкалке, только когда стал взрослым. Наш почивший руководитель из творчества ценил только живопись, поэтому ни его дочь, ни внуки музыке не учились.
Анна почувствовала в голосе Александра нотки раздражения в адрес своего умершего тестя.
– Его внуки вроде как ваши дети.
– Вы правы, но и это я понял слишком поздно.
Александр вышел из-за рояля, сел на стул и жестом пригласил Анну сесть напротив:
– Вот ушел из жизни человек, мы все задумались, как жить дальше? Но я еще и думаю: а как мы жили раньше? Почему? Иногда такие встряски выводят из спячки. Вы, Анна, спросили про детей. Абсолютным шоком для меня стала та авария. Виктор не справился с управлением автомобилем – теперь инвалид навсегда. А у меня тогда открылись глаза на мою жизнь. Как я допустил? Почему не интересовался судьбой собственного сына? Было удобно. Григорий Андреевич все взял в свои руки. Школа – эта, институт – тот. Я первым отошел в сторону, Вероника какое-то время боролась, но тоже сдалась. Нам всем выдали хорошие отступные.
Александр замолчал, но Анна поняла, что он думает. Разговаривает он сейчас не с ней, а с самим собой. Человеку нужно выговориться. Не будем ему мешать.
– А мы тогда впервые с Витькой сблизились. Через его злость, через ненависть, через боль и непонимание. Кстати, именно тогда я вернулся к музыке. И для него играю, и для себя.
– Почему именно Чайковский?
– Люблю. И потом, это то, что мне по силам. Я же не пианист. За плечами только музыкальная школа по классу аккордеона, фортепьяно – второй инструмент. Правда, педагоги были прекрасные. Бетховена с удовольствием играю.
– Шопена?
– Конечно!
Александр крутанулся на стуле и заиграл известный вальс. На середине произведения остановился.
– Слышали о таком пианисте? Гленне Гульде?
– Нет.
– Вот он считал, что музыка Шопена и Рахманинова ненастоящая. Слишком много романтизма и напора. За композиторов играют рояли.
– Ого! Вот это мнение! Впервые слышу. Гульда не слышала. Я больше специалист по Рихтеру.
– Гульд – это канадский пианист. Гениальный. Гениальный и странный. В тридцать два года закончил карьеру пианиста. Считал, что будущее за дисками. Боялся зала, боялся толпы. Умер в пятьдесят лет. Да, я его много слушаю. Он не просто играет. Своей музыкой он разговаривает со своими слушателями, рассказывает истории. Кстати, он всегда боготворил Рихтера. Говорил, что тот может играть все что угодно, это всегда будет божественно.
– Вы прекрасно играли, тоже разговариваете через музыку.
Александр улыбнулся в ответ.
– Спасибо, я ведь аккордеонист, играю без педалей. Тоже, кстати, тема. И педагог мой учила меня играть без педалей. Ссылалась на Стравинского. Мол, его так учили, и это ему помогло. Не понимаю чем. Ладно. Все. Анна, мне было приятно играть для вас, хотя я так и не понял, кто вы такая.
Что могла ответить Анна? Она и сама не очень понимала, кем она тут всем в этом доме приходится. Она на всякий случай глупо улыбнулась.
Александр встал и, не попрощавшись, вышел из музыкальной гостиной.
Ну и семейка. Тут никакие привидения не нужны. Сами все как привидения.
Анна вернулась в свою комнату, плотно закрыла дверь и опять услышала приглушенные голоса мужчины и женщины. Видимо, ей сегодня не уснуть.
Глава 6. Алиса
Воскресенье
10:00
Вчера все было противно и нездорово. От ее приезда в «Вязы» и до самого вечера. Алиса ругала себя на чем свет стоит: зачем она поддалась на эту авантюру?! Она никак не могла взять в толк, где она находится, кто есть кто, кто главный, кто кухарка, кто родственник, а кто охранник и какое отношение все эти люди имеют к усадьбе «Вязы»? Сначала она думала, что это гостиница, потом – музей с парком, а потом уже запуталась и решила ни о чем не думать, все равно ошибется.
Чтобы не мозолить глаза гламурной публике и в очередной раз не выставить себя в дурном свете, она сбежала на пристань. Тут ее нашел Виктор, и поначалу он ей даже показался очень симпатичным. Виктор первым проявил к ней хотя бы какой-то человеческий интерес, и даже показалось, что не все так плохо. Чего она так разволновалась? Она тут по делу. Какое-то завещание есть, где она фигурирует. Какая разница, кто что про нее подумает? Да тут вообще никто про нее не думает! У всех своих проблем по горло. С этими мыслями Алиса бодро пошла в сопровождении Виктора на банкет.
Но уже у самого дома Виктора отсекла от нее толстая тетка, как потом выяснилось, еще одна миллионерша Василиса, а Виктор на удивление ни разу к Алисе даже не повернулся. Алиса от неожиданности чуть было опять не убежала прятаться за лодками, но ситуацию взяла под контроль Алена. Контроль был не то чтобы навязчивый, ей просто указали направление. И опять она со всей
