Последняя гроза - Елена Николаевна Ронина
– А о чем или о ком мне сейчас думать? Михал Михалыч, миленький, я с вами как с духовником. Я банально боюсь за свое будущее. Не думаю, что он выгонит меня из дома, но вдруг? Я отдаю себе отчет, что совершала много глупостей, но я же его дочь, в конце концов!
– Ну о чем ты говоришь? Отец тебя очень любил. Переживал за тебя, винил себя, что был где-то неправ, возможно, перегнул палку в твоем воспитании.
– Он не где-то был неправ. Он по большому счету был неправ.
– Когда не позволил тебе стать актрисой?
– А вы об этом знаете? От него?
– Да.
– Он был жестким. Мы с ним так и не поговорили по душам.
– Говори сейчас.
– С кем?
– С ним. Он тебя слышит.
– Ну ладно, холодно. Пойдемте в дом.
* * *
Тогда отец перечеркнул ее жизнь. Она никак не могла найти себя. Знала, что не блещет красотой. Обычная девчонка. Немного полноватая, немного угловатая. Ей было шестнадцать, когда попалась заметка на каком-то сайте про Мэрилин Монро. И зацепило ее даже не то, что та сама себя сделала. Нет. Делать там было из чего. Она поняла, что ключом к успеху стала страшная нелюбовь, в которой жила маленькая девочка. Отца не было, мать – психически больна. Вероника тут же провела параллель: это же ее жизнь. Мать ушла из жизни непростительно рано. Своего отца она никогда не понимала, боялась, жила в вечном страхе сделать что-то не так. От этого делала одну глупость за другой.
В конце девятого класса отец вдруг поинтересовался, что она будет делать после школы.
– Я буду поступать в театральный.
Это был официальный разговор. По-другому отец в принципе с ней и не разговаривал. Он вызвал дочь в свой кабинет. Вопрос был задан сразу же, как она вошла. Сесть не предложил, сам продолжал просматривать бумаги.
По правде говоря, мысль про театральный пришла в голову именно в тот момент. Хотелось обратить на себя внимание. Получилось. Отец на мгновение застыл, потом захлопнул папку и пристально посмотрел на дочь:
– На мои связи не рассчитывай.
– Я спрашивала про связи?
– Ты об этом думала!
– Откуда тебе знать, о чем я думала?
– Мне доложили, что ты вернулась в три часа ночи.
– И что? Какое это имеет отношение к моей будущей профессии?
– Прямое!
Вероника не представляла тогда, что было в голове у отца, но сама себя она чувствовала практически героиней. Она впервые в жизни завладела его вниманием, и он не знал, как поступить и что говорить.
– Хорошо, я скажу тебе, что я по этому поводу думаю. Может, способности у тебя и есть. Но посмотри на себя! Ты не Анастасия Вертинская. А для того, чтобы стать Инной Чуриковой, нужно встретить своего Глеба Панфилова. Они по ночным барам не шатаются.
Вероника попыталась развернуться, чтобы уйти.
– Не сметь! – гаркнул отец.
Дверь слегка приоткрылась, и появилась голова Марты.
– А ты тоже можешь послушать, что еще учудила твоя воспитанница. Она, видите ли, замахнулась на Голливуд.
– Я так не говорила.
– Но думала.
– Почем тебе знать?
Марта попыталась вставить слово:
– Деточка, папа хочет как лучше.
– Ты так не думаешь, – парировала Вероника. В голосе чувствовались слезы.
– Вот видишь! Она все сама знает! И кто что думает, и кто что ей должен.
Марта попыталась, как могла, смягчить ситуацию:
– Гриша, зря ты так.
– Что зря? Да, я считаю, что идея дурная. Какая из нее актриса? Никакая! Вон пусть идет в пединститут! Больше ее никуда не возьмут. А так будет детишек читать учить. Она вроде бы читать любит. Или ты считаешь, что я неправ?
Вероника выскочила в коридор. Марта, не закрывая дверь, чтобы побежать за девочкой, все же сказала напоследок:
– Нельзя бросать такую правду в лицо.
– Всегда надо бросать только правду и только в лицо.
– Нет, нет и нет.
– Она моя дочь. Поймет позже, еще и спасибо скажет.
– Или возненавидит и отвернется.
– Никогда! Она никогда не откажется от такой жизни.
Вероника и Красилов шли по аллее парка в сторону дома.
– Новые фонари? Вот что значит правильное освещение. Надо же, и на доме подсветка. Вроде бы раньше не было.
– Все работа Марты. Она настояла. Отец, естественно, был против, он по парку не гулял. И зачем ему только нужна была эта усадьба?
– О, не знала ты своего отца. Он обожал усадьбу. Да, возможно, не гулял, но любовался из окна. Она была в его думах, может быть, это даже важнее.
– Важнее всегда живые люди. Только это и важно.
Сама Вероника тоже не так часто прогуливалась по территории. В машину, из машины. Сегодня случилась возможность оценить. Посмотреть на парк глазами гостей.
Завтра тут будет столпотворение. Слава богу, предыдущая неделя была без бурь и дождей, розы Марты выглядели превосходно, есть чем гордиться. А вот Веронике предстоит еще одна бессонная ночь. Что-то ее ждет завтра?
– Ну что, в дом? Смотреть Поленова?
– Да! Не ругай старика за занудство. Быстро взгляну и уеду.
Они неторопливо поднялись по дубовой лестнице. Официанты уже убрали парадную гостиную, гости разбрелись по своим комнатам.
Вероника распахнула двери музыкальной гостиной и повернула электрический рубильник. Красилов надел очки и подошел к маленькому пейзажу. Речка, буйная зелень по обоим берегам. Сколько же в этой миниатюрной картине покоя и глубины. Вероника никогда не была ценителем искусства, но при каждой новой покупке отца пыталась разобраться, почему была куплена та или иная картина. Что в ней особенного? Этот поленовский пейзаж и ей грел душу.
Красилов неподвижно смотрел на картину. Потом снял очки и подошел ближе.
– Это не Поленов!
Глава 5. Привидения
Суббота
23:00
Анна никак не могла уснуть. Комната для нее была приготовлена в другом крыле. Все достаточно просто, не то что в центральной части усадьбы: вензеля и бархат с тюлем. Здесь стены выкрашены в белый цвет, мебель из «ИКЕА». Тем не менее все удобно и комфортно.
Прошлую ночь она вообще не помнила. Проснулась в полном ужасе: как это могло произойти? А вдруг?! За вчерашний день поняла, что «вдруг» произойти не могло. Это было не про Валентина. Слишком интеллигентный, слишком выдержанный. Ей повезло, что на его месте не оказался Виктор. По большому счету она людей чувствовала. Но в любом случае то, что произошло, не влезало ни в какие рамки. Держать ситуацию под контролем – вот ее основная обязанность! Где
