Изумрудная муха - Ольга Львовна Никулина
– Тебя в театр калачом не заманишь, и вдруг вознамерилась в актрисы идти! Посмотри на себя! В героини ты не годишься. Героиня красавицей или хотя бы миленькой должна быть. Посмотри на себя. Эка дылда вымахала! На характерные роли? Да характерных пруд пруди! Тебе амплуа ни один режиссёр не подберёт! Какая роль тебе подойдёт? Разве что Эйфелевой башни! Особого таланта я не приметила, а кривляться ты умеешь, мы знаем, – Елизавета Ивановна «села на своего конька».
– Я в самодеятельности участвовала, у меня грамота есть, – затараторила Катерина. – Ты ведь тоже не Ермолова была, признайся… Мам, ты видела, я Митрофанушку играла в «Недоросле». Ведь здорово, все смеялись!
– Не уверена, что здорово, у Фонвизина недоросль смешной… – сказала Люба.
– Ты никогда ни в чём не уверена! – разозлилась Катерина.
Елизавета Ивановна сделала круглые глаза, отчего лицо её приобрело глуповатое выражение, и, подражая какому-то известному актёру, забубнила:
– «По разговору мне бы давно надо в думе гласным быть или головой, только у меня в уме суждения нет, и что к чему – этого мне не дано. А обыкновенный разговор, окромя сурьёзного, у меня всё равно что бисер». – Елизавета Ивановна вошла в роль, зарделась, засмеялась и сквозь слёзы добавила: – Ай да Островский, ай да Александр Николаич, на все случаи жизни, вечная ему память! Пустомель, болтунов, самодуров – да кого он только не высмеял!
– Баб, ты у нас попугай! Попка-дурак, бабка-дурак, попка-дурак, бабка-дурак!
Рассерженные, разошлись по комнатам.
Обиженная Елизавета Ивановна вышла на связь с Домом ветеранов сцены. Обычно разговоры с подругами восстанавливали её душевное равновесие.
– Детка, помните, в «Последней жертве» Глафира Фирсовна говорит про папу римского: «Жив ли он, нет ли, авось за Москвой-то рекой ничего особенного от того не случится». Спектакль шёл у Корша, в шестнадцатом году в саду «Эрмитаж». Я спектакль не видела, мне было шесть лет, мне мама, большая театралка, рассказывала. И потом наши актёры старые рассказывали. Глафиру играла Блюменталь-Тамарина, Юлию – Полевицкая, из мужчин – Родин, Борисов, Южин… К чему я это вспомнила? Тогда казалось – от нас далеко, и ладно. А теперь любая заварушка на том конце света, и того гляди все взлетим на воздух. А всё этот супермен, бывшая голливудская звезда. Мы о нём и не слыхали. Лоуренса Оливье знаем, и Редгрейва, и Пола Скофилда. Гастроли Шекспировского мемориального театра! Комеди Франсез у нас на основной сцене – совершенно незабываемое событие. Тогда Ришар приезжал и как играл! Наши актёры в первом ряду сидели. Знаменитые наши старухи говорили по-французски, лучше всех Варвара Николавна. Дореволюционное воспитание! Общались с французскими артистами, цветочки им подносили! Такое не забывается… Жана Габена знаем, Жерара Филиппа знаем, Жана Маре. Рейгана не знаем. А какую власть забрал! Подумаешь, Америка! И ещё пугать нас вздумал. Не знают нашего русского характера. Ни истории нашей, ни культуры. У самих-то какая история, какая культура? С гулькин нос! Ни сзади, ни спереди, как говорила моя бабушка Наталья. Торгаши, деляги, гангстеры. Чтобы актёр управлял такой страной! Был у нас в стране в позапрошлом году? А, вспомнила! Он был со своей Нэнси. Она тощая, некрасивая. Он длинный, сухощавый, носатый. Ничего особенного. Все американцы на одно лицо, как китайцы. В «Стакане воды» Скриба Болингброк говорит: «О, судьбы Англии! От чего вы зависите!» Его замечательно играл Зубов… Не приведи господи нам превратиться в некое подобие Америки… Чудная погодка, пройдитесь перед сном… Завели себе ами? Ах, просто визави за столом? Из балетных? Великолепная компания. Что-что?! Опасаетесь, что расформируют? Кому-то ваш особнячок понадобился? У государства нет денег? Нет, не может быть. За вами такие силы! Стали хуже кормить? Это понятно, но вас отстоят. Михаил Ульянов умница, с ним считаются. Успокойтесь, это просто слухи. И успокойте наших кошечек. Бон суар, душенька. Созвонимся завтра.
Майские праздники прошли тихо, Люба сидела за машинкой, переводила любовный роман для небольшого издательства, отпочковавшегося от государственного. Незатейливая проза, как и сюжетная линия, со счастливым, как всегда в таких книжках, концом: «Их взгляды встретились, и она упала в его объятия». Платили совсем гроши, но хоть что-то, и текст не противный, как то, что предлагала на перевод лихая парочка с рынка на окраине. Елизавете Ивановне пришлось соврать, что у Степана Кузьмича гости и ей там нечего делать. Что было, вероятнее всего, правдой. Катерина сообщила, что проведёт эти дни у Пети – они собрались вместе с его мамой выехать на дачу, где у них был небольшой участок с летним домиком.
Елизавета Ивановна пребывала в мечтательном расположении духа, чему способствовала прекрасная тёплая погода. Она по обычаю беседовала по телефону с подругами из ДВС:
– Радость моя, помните наш «Лес», той постановки, со старухами? Какой изумительный был спектакль! Очень хороши были Яблочкина с Рыжовой. Алексанна Санна играла Гурмыжскую, Варвара Николавна – Улиту. Чудный был дуэт! Особенно в сцене, где они, старые женщины, барыня и горничная, прожившие рядом всю жизнь, вспоминают, как были молоды, как любили, и вот всё в прошлом… Варвара Николавна, душенька, говорила: «Так иногда найдёт, вроде как облачко…» Надо было видеть выражение её лица, и в том, как она это говорила, было столько… Тут и позднее томление по любви, воспоминание о сладости греха, женская стыдливость, беспомощность перед неумолимым временем и… комизм! Что в зале делалось, вспоминаете? Гром аплодисментов, овации! Публика их не отпускала, задерживала следующую мизансцену. Все, кто был занят в спектакле, – актёры, рабочие, одевальщики, гримёры – всегда смотрели эту сцену из кулис. В антракте аплодировали, старухам подносили цветы. Да, это особая страница в истории нашего театра. Блаженной памяти наши старухи: Варвара Николавна! Евдокия Дмитривна! Алексанна Санна! Пойди-ка поищи сейчас таких старух! Как давно это было. Мы тогда молодые были, а теперь и сами старухами стали… Никуда не денешься, закон судеб-с! Се ля ви, как говорят французы. Спешите на концерт? Ну бегите, бегите. Завтра расскажете о впечатлении. Привет нашим ласточкам. Бон суар, бон суар.
Катерина перешла в десятый класс с тройками по математике, что не было неожиданностью. Она не огорчалась. Петя шёл на серебряную медаль. В начале июня Катерина собралась на вечеринку по случаю конца учебного года, красиво причесалась, надела любимое летнее платье, которое Елизавета Ивановна переделала из своего, мало ношенного. Вернулась она поздно и без Пети. Елизавета Ивановна открыла ей дверь и отступила в изумлении:
– Выпила?! – ахнула она. – Этого ещё не хватает! Вся в папеньку! Горе
