Жар - Тоби Ллойд
Родители Карла на неделю улетели в Италию и оставили ему деньги и ключи от машины. Элси сейчас репетировала план. Он встретит ее неподалеку от школы, они укатят на побережье, поселятся в «Юнион» и закажут в номер шампанское. А в полночь разденутся догола и забегут в море. Потом целых два дня свободы, они будут шляться повсюду, точно безумная юная парочка, сбежавшая от родителей и закона. Как Бельмондо и Сиберг в фильме «На последнем дыхании». Вообще-то Элси незачем было исчезать, никому ничего не сказав, запросто можно было придумать алиби. Но она хотела, чтобы родители помучились хоть чуть-чуть. Последнее время они слишком уж с нею строги. И к чему исчезать, если никому на свете нет дела, куда ты подевалась? Ей нравилась эта фраза. «Никому – на свете – нет дела».
В соседние кабинки заходили и выходили девочки. Элси слышала, как они писают, смывают воду, болтают друг с другом, перекрикивая рев сушилок, о мальчиках и домашке, любимых и нелюбимых учительницах, строят планы на вечер, смеются, хихикают, шепчутся, признаются, что ждут не дождутся проб для спектакля, который будут ставить в этом семестре, или субботней тренировки по нетболу. Эти девчонки задерживались на секунду перед широким зеркалом над раковинами, проверяли прическу, улыбались или хмурились своим отражениям и возвращались в уютную скучную жизнь, которая их окружала. И ни одна из них не видела того, что у нее перед носом: все они добровольные пленницы. До недавнего времени Элси жила, как они, и казалась такой, как все. Теперь все иначе. Она решительно рвет со скукой, она бежит от уюта. Утром в ворота школы она вошла такая, а выйдет совсем другой.
Никто из подруг понятия не имел, что задумала Элси. Даже Мередит, уверенная, что Элси посвящает ее во все свои тайны. Мередит рыдала, когда ее опрашивали полицейские, клялась и божилась, что ничего не знала. В будущие выходные они собирались провести вдвоем целый день, в половину двенадцатого мать Мередит должна была отвезти их на каток на Квинсуэй-стрит!
Остаток утра пролетел незаметно. Продолжались занятия, кого-то оставляли после уроков, вспыхивали и утихали ссоры. Незадолго до часа дня процесс подготовки к побегу, до той поры шедший гладко, наткнулся на неожиданное препятствие. Карл эсэмэской известил Элси, что рейс отменили, его родители решили не ждать другого, а вернуться домой из Хитроу и вылететь через неделю. Тогда им выплатят щедрую компенсацию. Элси ответила сразу же:
«Это шутка?»
Чуть погодя телефон зажужжал – прилетел ответ:
«Нет, детка, извини. Я все улажу. Сегодня где обычно? В 8?»
Этот предлог, несомненно, не более чем отмазка: просто в последний момент Карл струсил, сдали нервы. Или того хуже: получил, что хотел, и слился. Элси представила его вытянутое лицо, похожее на собачью морду, и как он пыхтел над нею. Какая же она идиотка! Спохватилась, да слишком поздно. Карл животное и всегда им был. И все-таки она позволила ему войти в нее. Бог все это видел, от первых поцелуев до финального частого дыхания, и теперь она опозорена. Вся эта липкая гадость. Элси хотелось содрать с себя кожу, лоскут за лоскутом. И как ей теперь вернуться домой к родителям?
В кабинке поодаль засопели и громко высморкались.
В десять минут второго в коридоре раздался звонок. Элси выждала несколько минут, пока прочие ученицы выстроятся в очередь в столовой или разойдутся по внеклассным занятиям. Потом вышла из туалета, с деланым безразличием обошла главное здание, миновала стоянку велосипедов. На проходной назвала наугад имя одной из старшеклассниц, улыбнулась дежурному и прикусила нижнюю губу. Всего доброго, сказал ей дежурный, ведите себя хорошо.
Это попало на все школьные камеры наблюдения. Назавтра вечером десять секунд мутного, как в метель, видео показывали в новостях. Чья-то фигура – точнее, ее очертания в полумраке. Направляется к проходной, останавливается на мгновение, движется дальше, пропадает из левой части кадра. И стоило ей исчезнуть с экрана, как с крыши проходной вспорхнула сидевшая там ворона.
Глава пятнадцатая
Ичезла одна, вернулась совсем другая.
Когда полицейские высадили ее у нашего порога, на Элси был чужой свитер с обтрепанными обшлагами, она в нем утопала. Полицейские сказали, что нашли ее в Норфолке, на побережье, она шла по тропе вдоль моря. Лицо исцарапано, волосы мокрые, на шее потеки грязи. Меня охватило странное чувство, будто ей здесь не место, будто передо мною дикое существо, которое силой приволокли в дом.
– Дорогая, давай приведем тебя в порядок, – сказала я.
Замерзшая, голодная и явно растерянная, она меня игнорировала. Поднялась прямиком в бывшую комнату деда и принялась открывать шкафы.
– Кто переставил все мои вещи? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кто заходил без спроса?
Я набрала ванну и в конце концов уговорила Элси помыться.
Я попросила Гидеона позвонить отцу, но Гидеон ответил, что уже звонил, там занято. Я принялась дозваниваться Эрику на работу, мне не давала покоя мысль: какой ужас, что его до сих пор мучит худшая из неизвестностей. Через несколько гудков мне ответил женский голос. Мне повезло. Секретарь сообщила мне, что Эрика ждут в суде лишь через час и подойти к телефону он не может. В ответ у меня от волнения нечаянно вырвалось: «Элси». Я не планировала этого говорить.
В трубке ахнули и проговорили коротко:
– Умерла.
– Нет! Слава Б-гу, она в ванной.
Молчание затянулось. Я прижимала трубку к уху, перед глазами моими пронесся образ праматери Сары, убитой добрым известием. Я увидела седовласую женщину, обезумевшую от горя, глаза ее закатились, руки и ноги дрожат.
– Дорогая? Вы здесь?
Молчание длилось еще несколько мгновений, и наконец его прервал взрыв смеха. Чудотворного непроизвольного смеха – такого, что не истощится.
– Что нам нужно?
