Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
Ева нервничала не меньше сдающих, она очень боялась Игоря Павловича. Он выглядел так, будто мог остановить любого студента и начать расспрашивать, как говорил он сам, до кровавых соплей. Ева старалась избегать его, как могла, но встречи на экзамене было не миновать. Ей было страшно, что он сейчас решит задать какой-нибудь каверзный вопрос, а она не вспомнит ровным счётом ни-че-го. Ничего, кроме синуса и артерии Лушки, но это заслуга Мирослава. На деле же Игорь Павлович просто взял зачётку, написал заветные три буквы, ради которых Ева потратила столько часов своей жизни, сказал «Поздравляю» и улыбнулся. Она понадеялась, что больше никогда с ним не встретится. Уходя, Ева окинула взглядом кабинет. В дальнем углу был секционный стол. Около него стоял студент и отвечал экзаменатору мышцы предплечья по мокрому препарату, и Ева ему не завидовала. Бедняга. Такой участи она не желала даже своей старосте. Ева понадеялась, что он сможет сдать, потому что, судя по всему, дела у него шли не очень хорошо. Кто-то с другим преподавателем стоял около плаката и отвечал мышцы передней брюшной стенки. Кто-то грустно сидел над суставами стопы. Катя пошла ва-банк и пыталась списать со шпор, думая, что её навыки скрытности, как у ниндзя. Что ж, Ева не ожидала ничего другого от своей старосты, поэтому была не сильно удивлена. Уже хорошо, что Катя хотя бы допустилась до экзамена. Кто-то без остановки писал и чертил схемы с такой автоматичностью, что, казалось, он выучил весь учебник Привеса и все методички Гайворонского. Лизы и здесь не было.
Первым делом, когда Ева вышла в коридор, она достала телефон. Её окружили студенты с расспросами, как прошёл экзамен и удалось ли списать. Ева улыбнулась: «У меня автомат», – и под пристальные и недоброжелательные взгляды отошла в сторону. Спиной чувствовала, как её проклинают. Она написала Лизе. Ева очень нервничала, поэтому отправляла чуть ли не каждое слово отдельно:
Ева
Лиза!
Ева
Ты где?
Ева
Что-то случилось?
Ева
Ты заболела?
Ева
Или уже ответила?
Ева
Почему ты не на экзамене?
Лиза
У меня телефон сейчас взорвётся, прекрати.
Ева
Прости… я переживаю.
Лиза
Я не заболела и не ответила, меня вообще не было на экзамене. Вечером к тебе загляну, посидим, попьём чай. Всё расскажу, обещаю.
Остаток дня, до самого прихода подруги, Ева места себе не находила. Даже пара часов в обществе Мирослава и студентов, выбегающих из кабинета с горящими глазами и размахивающих зачётками, не скрасили её ожидания. Она ломала голову над тем, почему подруга взяла и не пришла. Та же говорила, что готовится и всё у неё под контролем, хотя бы анатомия. К гистологии Лиза так и не смогла допуститься. У неё уже была одна пересдача, зачем ей вторая, Ева совсем не понимала или не хотела понимать. Неужели она совсем не знает свою лучшую подругу? Да и в последнее время они стали реже общаться, неужели так и заканчивается дружба? Она попыталась выбросить все глупые мысли из головы и просто ждать. Дома решила повторить вопросы к экзамену, хотя и так всё знала лучше среднестатистического отличника. Поиграла с Мармышкой, соскучившейся по вниманию. Немного прибралась в квартире.
Лиза шагала по плохо освещённой улочке в сторону дома Евы, Марк вызвался её проводить. С недавнего времени в их паре он переживал за двоих. Его забота теперь граничила с гиперопекой. Их смена только что закончилась. В каждой руке Лиза держала по стаканчику безалкогольного глинтвейна. Она так долго лгала и многое недоговаривала подруге, что принести этот ароматный пряный напиток после того, как сама напросилась на чаепитие, не казалось ей обманом. Ну и что с того, что будет глинтвейнопитие? В сумке у неё лежал небольшой подарочек, до Нового года она забыла его отдать, а после они ещё не виделись. У подъезда она быстро чмокнула Марка на прощание и пообещала, что поедет домой на такси.
Когда раздался стук в дверь (звонок не работал, а через домофонную дверь Лиза проскользнула вслед за какой-то женщиной), Ева уже успела сойти с ума от ожидания. Раз десять. Или двенадцать.
Знакомство Лизы с Мармышкой прошло замечательно, но Мира кошечке всё равно нравился больше. Девушки сидели за столом, шуршали упаковочной бумагой и время от времени отпивали из бумажных стаканчиков глинтвейн. Тот уже успел остыть, пока Лиза шла, и уже не был таким обжигающим, как когда тебе его подают в кафе. Лиза первая разделалась с упаковкой и достала комикс про Зимнего Солдата, на белой обложке комикса алела звезда.
– Я надеюсь, ты ещё такой не читала. В твою коллекцию. Вообще, я хотела заказать футболку с «Дневниками вампира», но так и не нашла место, где бы её сделали нормально, – сказала Ева, отрывая остатки бумаги.
– Это тебе, чтобы отдыхала чаще, – ответила подруга, указывая взглядом на набор бомбочек для ванн, каждая из которых была в виде планеты.
Девушки переглянулись и отпили ещё глинтвейна, слова им уже давно были не нужны, чтобы выразить благодарность. Лиза собиралась с силами, чтобы начать свой очень долгий монолог. Она его столько раз репетировала, но сейчас, в самый ответственный момент, не могла подобрать слов. Звуки роились в голове, но никак не могли собраться воедино, чтобы выйти сплошным потоком внятной человеческой речи. В ушах зазвенело. Она положила руку с кольцом на стол, чтобы дать Еве возможность заметить и самой задать вопрос, подождала ещё немного, но подруга ничего так и не заметила, казалось, что она снова ушла в себя. Лиза сделала глубокий вдох и протараторила на одном дыхании:
– Я выхожу замуж.
Ева подавилась глинтвейном так сильно, что он пошёл у неё носом. Неприятно защипало, глаза заслезились. Она закашлялась и побежала к раковине, чтобы умыться, хотела открыть рот, чтобы что-то ответить, но не смогла. Почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.
– Расписываемся летом, – быстро продолжила Лиза, смотря куда-то в окно, – когда свадьба, пока не знаю, я хочу быть на свадебных фотках красивой, а не… – она сглотнула ком в горле, рассказывать подруге было всё ещё очень тяжело. – А не с
