Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
После этого разговора им пришлось взять второй микроскоп, потому что их время заканчивалось, в отличие от стопки коробочек с непросмотренными стёклами. Ответ на вопрос, зачем столько препаратов, никто не мог дать. Следующий час они провели молча. Звякали препараты, которые они закрепляли, тихо поскрипывали винты микроскопов, раздавался стук откладываемых коробочек. Когда закончили, уже стемнело. Мира проводил Еву домой. Та предложила зайти на чай, хотя на самом деле ей очень хотелось показать Мирославу Мармышку. Мира не смог отказать. Ему нравились не только собаки, а с этой кошечкой у них и вовсе случилась любовь с первого взгляда. Пока они пили чай, маленькая розовая предательница тихо посапывала у Миры на коленях. Ева почувствовала небольшой укол ревности и забыла о книжке с эпонимами, которую хотела подарить.
Через два дня они снова встретились на кафедре. Им оставалось отфотографировать ещё около полусотни препаратов, они знали, что не могут тратить напрасно время, но в холле всё же задержались, чтобы обменяться подарками на уже прошедший Новый год. Ева протянула коричневый «кирпичик», перетянутый красной лентой, и приняла подарочный пакет, на котором были нарисованы еноты. Она решила, что ни за что не выкинет его и не передарит кому-нибудь из друзей, даже если других подходящих пакетов не будет.
– Это что, «Преступление и наказание»? – пошутил Мира, когда понял, что внутри книга.
– Ну… почти… – ответила Ева, заглядывая в пакет.
Они сели на лавочку. Пока Мирослав пытался аккуратно освободить свой подарок из крафтовой бумаги, Ева достала из пакета забавного плюшевого енота в цилиндре и с моноклем, а затем и свой портрет. Она видела его не в первый раз, но у неё снова перехватило дыхание от восторга.
– Ничего себе… ты где её откопала? Я давно уже ищу что-то подобное, но всё время нет в наличии, – Мира удивлённо поднял глаза от книги на Еву.
– Секрет, – улыбнулась та, прижимая енота к себе, как будто ей было пять лет, и поспешно добавила: – Прости, что я сейчас не проявляю никаких эмоций, я так устала. Опять поспала всего лишь часа три, волнуюсь из-за экзаменов, но мне понравился твой подарок, а от портрета и тогда потеряла дар речи, и сейчас. – Она уже какой день была на грани, любая мелочь могла выбить её из колеи и отправить в нокаут. В такие моменты Еву настигало какое-то подобие паралича из-за собственной беспомощности, и она только и могла, что лежать на кровати, смотреть в потолок и чувствовать, как горячие слёзы затекают в уши. А потом всё так же резко прекращалось, как и началось, и Ева возвращалась к гистологии или написанию стихотворений.
– Ничего страшного, – Мира приобнял её за плечи. – Пойдём? У нас ещё много дел. – Ему не нужно было, чтобы Ева прыгала или улыбалась во все тридцать два зуба, было достаточно и того, что в её больших глазах вместо усталости появились искорки.
Чтобы поскорее закончить, Мирослав принёс сразу два микроскопа. Студентов было ещё меньше, чем в прошлый раз. Кафедра пустовала. Казалось, что даже преподаватели растворились. Стопка непросмотренных препаратов таяла на глазах, стрелки на часах замедлили свой ход, но не потому, что было скучно, а словно чтобы продлить момент. Мирослав показывал Еве некоторые стёкла на разных увеличениях, предварительно закрыв подписи рукой, чтобы проверить её. Хорошо, что время позволяло. Она ни разу не ошиблась, но всё ещё сомневалась, что достаточно хорошо готова к экзамену.
В понедельник должен был состояться их первый экзамен, начиналась сессия. Когда они на прощание обнимались у подъезда, то не грустили, потому что знали, что совсем скоро снова смогут увидеться. Мирослав пришёл домой и сразу же засел за эпонимы. На форзаце книги была надпись «Любителю артерии Лушки (Мирославу) от Евы. С Новым годом!» и небольшое сердечко. Спать Ева легла с енотом в обнимку, Мармышка мурлыкала у неё под боком, а со стены, находясь рядом с другими картинками и фотками, на них смотрел её портрет.
Глава 17
Глинтвейнопитие
Ева Садовская
За день до экзамена по анатомии, хоть это и было воскресенье (поговаривали, что преподавателям доплачивали за проведение экзаменов и консультаций в выходные дни), состоялась консультация, где автоматчикам сказали приходить к девяти, но на экзамен Ева всё равно опоздала. Она долго не могла уснуть, как это обычно бывало с ней перед важными событиями, а потом проспала все три будильника. Разбудил её звонок от мамы, будто почувствовавшей неладное. Мира уже был в кабинете, где сдающие ждали своей участи. Ева окинула комнату взглядом, ища свою подругу, и поймала на себе несколько доброжелательных взглядов от тех, кто знал, что у неё автомат. Аудитория была заполнена, на каждой парте лежали открытые атласы, кто-то нервно повторял, заткнув пальцами уши, а кто-то уже устал от анатомии и поэтому беззаботно болтал и смеялся, но Лизы среди них не было. Она не была из тех немногих студентов, кто рвётся ответить на экзамене в числе первых, наоборот, сидела до последнего и экстренно завершала подготовку. Повторяла билеты, которые дома не успела или вовсе не захотела открыть. За пару часов могла спокойно нагнать пару месяцев учебного плана. Такому пофигизму и владению собой в экстренных ситуациях Ева по-хорошему завидовала. Но и опаздывать Лиза тоже не стала бы, потому что знала: прийти вовремя на экзамен – её единственная возможность доучить вопросы. Ева подумала, что подруга уже сидит в аудитории и пишет билет. Мирослав уже подписал зачётку и сказал Еве подождать у дверей в экзаменационную аудиторию и, когда кто-то выйдет оттуда, незаметно прошмыгнуть прямо к столу заведующего кафедрой.
Из дверей вышла лаборантка. Ева спросила, можно ли подписать зачётку, и уточнила, что у неё автомат. Сотрудница кафедры попросила немного подождать и ушла куда-то наверх. Её не было четверть часа. За это время успешно сдали экзамен два человека. Оба с широкими зрачками и трясущиеся от радости: этот кошмар позади, можно немного порадоваться, вздремнуть часок, а потом садиться за гистологию и распрощаться со сном ещё на три дня. Ева уже успела решить, что о ней все забыли, никакого автомата у неё и в помине нет, она всё придумала, но наконец-то услышала цокот каблуков. Более успокаивающего звука она ещё никогда не слышала.
– Всё в порядке, пойдём, – улыбнулась лаборантка и повела её к столу,
