Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
– К тому же, кажется, он спит с одной из своих студенток, со старостой группы Евы, и обещает ей за это экзамен «автоматом». Я поэтому и подумал, что этот преподаватель остался у них и во втором семестре. – Сложенный вчетверо листок со стихотворением Евы, который он всё время носил с собой, жёг ногу через карман на джинсах. Но этого было ничтожно мало, чтобы быть доказательством. Подумаешь, стихотворение. Подумаешь, из каждого слова сочится боль. Он понимал, что другие, даже его бабушка и Лариса Николаевна, могут сказать, что Ева всё придумала и эти несколько фраз в рифму совсем ничего не значат.
Обе женщины пребывали в состоянии шока от последней реплики, и некоторое время все трое сидели молча. Бабушка Мирослава знала, что её внук врать не может, но такое… и в их институте… Казалось, что подобное может быть только где-то далеко, в крупных городах, в Москве или Питере, но никак не у них под носом. Первой тишину прервала Лариса Николаевна.
– За свою подругу не переживай, у неё буду я, пришлось поменяться со Стерлинговой, как-то получилось, что мне досталась твоя группа, но не могу же я у тебя вести.
– Всё она может, просто не хочет, – улыбнулась бабушка Мирослава.
– Спасибо! – Мирослав был на седьмом небе от счастья, он знал, что Лариса Николаевна сможет объективно оценить Еву, и учебные проблемы той закончатся. Ему очень хотелось написать эту радостную новость Еве, но он не мог себе позволить, чтобы хоть кто-то в институте узнал о его знакомых с кафедры биохимии, даже она.
– Но ты особо не радуйся, или тебе так понравилось учиться у самой требовательной преподавательницы кафедры?
– Что не убивает… – улыбнулся он. Знали бы его одногруппники, какую свинью он им подкинул, тут же стал бы изгоем.
– Касаемо ситуации. Мне самой не нравится этот Нечаев, слишком много себе позволяет, да и Вика, – Вика была лаборанткой на кафедре, – рассказала мне о том, что как-то услышала шум в ассистентской, когда обходила кабинеты, чтобы закрыть их. Ассистентская была закрыта, а когда Вика отперла её, оттуда выбежала какая-то студентка. В слезах. В кабинете стоял Нечаев. Может, какой-то учебный момент. Мало, что ли, у нас рыдают? Мы, конечно, не кафедра фармакологии, но тоже из себя что-то представляем, – она попыталась разрядить атмосферу шуткой, но никому не было смешно. – Но почему они закрылись? – Женщина с горечью вздохнула. – Но, Мира, пойми, это очень сильные обвинения, а у нас нет никаких доказательств. И я не могу его выгнать с кафедры, потому что из-за его отца отправлюсь следом на улицу.
– А когда Вика видела их? – Ему казалось, что он улавливает один из концов головоломки, которую предстоит распутать.
– Помнишь, у нас конференция научная была? Туда ещё все наши преподаватели уйти должны были, и Нечаев в том числе. Я хорошо помню пустое место, которое ему держали. Вот тогда и было. Вика ещё опоздала, нашла меня и сказала, что он ей угрожал, якобы если кому-то расскажешь, все дела. Господи, так по-детски. Вроде серьёзный с виду молодой человек, а ведёт себя как ребёнок.
Мирослав вспомнил, что в тот день провозился в ветеринарке с Арли, а Ева тогда после пар отрабатывала ферменты. В его голове зазвучал её дрожащий голос, как будто она собиралась сказать что-то важное. Но потом осечка. Перевод темы. Пазл сошёлся. Той студенткой была она…
– А что, если мы найдём доказательства? – У Миры не было идей. Пока что. Но он знал, что должен что-то предпринять. Его не просили о помощи, но он чувствовал, что может что-то предпринять. Он обязан приложить все усилия для восстановления справедливости, которой и так слишком мало в нашем мире.
Арли прыгнула Мире на ногу и заскулила, вырывая из воспоминаний. Короткая шерсть грела хуже пуховика, да и допинга в виде горячего чая у неё не было. Они побрели в сторону дома, осторожно, стараясь не поскользнуться на льду. В свете фонарей кружились снежинки.
На следующий день Мирослав и Ева столкнулись на кафедре гистологии. До сессии оставалась ещё неделя, в которую всем группам поставили часы самостоятельной подготовки с препаратами. Встреча оказалась неожиданной для обоих. Ева должна была приехать только к экзаменам, а Мире не было нужды возвращаться на эту кафедру раньше времени. Но оба были рады, что ближайшие пару, а то и несколько часов смогут провести в приятной компании. Разговорившись, они узнали, что послужило причиной столь внезапной встречи. Ева была ответственнее всех своих одногруппников, вместе взятых, и решила в порыве альтруизма прийти пофоткать им стёклышки, хотя у самой была целая коллекция своих гистологических карточек и препаратов Мирослава на телефоне. К тому же ещё пара часов занятий с микроскопами никому бы не повредили. У Мирослава же половина одногруппников разъехалась по своим городам и ещё не вернулась, вторая же в панике учила мышцы, кости и учёных. Анатомия стояла первым экзаменом в зимнюю сессию, поэтому к ней готовились с большим рвением. Да и, по слухам, из-за гистологии ещё никого не отчисляли. В общем, до часов самоподготовки практически никому не было дела. Но всё же прийти на кафедру кто-то должен был, чтобы вся группа не осталась без изображений экзаменационных препаратов для подготовки. Все единогласно решили, что отправиться в институт должен Мира, не сдающий ни одного экзамена в эту сессию. Ради профилактики, чтобы не слишком радовался. Мирославу было несложно помочь им.
Они взяли из лаборантской наборы препаратов, расписались в специальном журнале и нашли свободную аудиторию. Из других групп тоже было немного желающих идти в институт, так что всё время в кабинете они были одни, не считая молодой преподавательницы, которая заглядывала узнать, есть ли у них какие-то вопросы. Их не было, а молодая женщина не собиралась навязывать своё общество без лишней необходимости. Ева и Мира сначала взяли один микроскоп на двоих, смотрели в него по очереди, тихо переговаривались о том, как проходили их каникулы. Их руки слегка соприкасались, от чего оба улыбались украдкой.
– Кажется, это митоз, – проронила невзначай Ева, когда смотрела препарат артерии, ответа она не ждала.
– Это мейоз, глупышка, – подыграл Мира, едва взглянув в микроскоп.
– Что?! Ты смотрел «Сумерки»?! – Её сердце растаяло.
– У меня есть младшая сестра, выбора не было. – На секунду он задумался, сколько
