Бунтарка - Дженнифер Матье

— Ну, для этого есть масса причин. — Я захлопываю шкафчик.

— Да, определенно, — отвечает Люси, и мы направляемся в класс. — Знаешь, я гадаю, не Марисела Перез сделала ли его.

— Почему ты так думаешь? — Мои брови взлетают вверх, и я сразу пытаюсь скрыть свое удивление.

— Помнишь, как она прилепила наклейку на Тима Фитцпатрика? — спрашивает Люси. — Кажется, у нее достаточно смелости на что-то подобное.

— Ну, да. Может, и она, может, кто-то другой.

— Я просто надеюсь, что меня не отведут в кабинет директора за это, — говорит Люси, и у меня внутри все сжимается.

— Он никак не сможет узнать, кто это сделал.

— Да, — отвечает Люси, пожимая плечами. — Ты права.

Мы расстаемся, пообещав друг другу увидеться на уроке английского. Я осматриваю коридор в поисках Сета. После нашего разговора вчерашним утром между нами все как-то странно. Даже немного неловко. Я даже не сказала ему об этом выпуске. Я не почувствовала необходимости поделиться с ним этим, и я волнуюсь.

* * *

После школы я отправляюсь к бабушке с дедушкой на ужин. Мы едим макароны с сыром и кочанный салат в фермерском соусе, а потом идем в гостиную. Они смотрят «Колесо Фортуны», а я доделываю домашнее задание. Слушая, как бабуля выкрикивает свои бессмысленные ответы («Река Нил!», «Мост через реку Квай!», «Старик-река!»), я мысленно возвращаюсь к осени, когда я еще не придумала «Мокси». Когда я начинала его делать, мне казалось, словно я открываю что-то новое. Какое-то время это было чудесно. А потом появился Сет, умный, классный и милый. Это тоже было здорово. И «Мокси» отошла в сторонку.

Но после начала Мартовского Безумия что-то снова изменилось. Мне чего-то хочется, но я не знаю чего.

— Все нормально, милая? — спрашивает бабуля во время рекламы, слегка наклоняя голову в беспокойстве.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну, ты сидишь так всю последнюю часть «Колеса», — говорит дедушка. — И выглядишь растерянной, как коза на искусственном газоне.

Я слегка краснею и смотрю на математическую кривую. В моей руке карандаш, но я решила только одну задачу.

— Просто много всего на уме, — говорю я, — ничего серьезного.

— Хочешь об этом поговорить? — спрашивает бабуля. Я думаю попытаться рассказать бабушке о «Мокси», Сете и Мартовском Безумии. Но как бы я ее ни любила, она меня не поймет. Они с дедушкой смотрят на мир по-другому. Ты ходишь по воскресеньям в церковь, не носишь белое после Дня Труда и всегда говоришь «Счастливого Рождества», а не «Хороших праздников».

— Все нормально, — я заставляю себя улыбнуться, — думаю, просто устала.

Бабуля улыбается в ответ. Такой ответ успокаивает и ее, и дедушку. Они возвращаются к просмотру телевизора, а я снова пытаюсь сосредоточиться на математике, пока пару мгновений спустя не звонит мой телефон.

Привет, не против, если я приду? Мама дома?

Сет. Я почти не разговаривала с ним сегодня. Он сказал, что видел зин, сказал, что он «классный».

Я пишу ему, что сейчас у дедушки и бабушки, но вернусь домой через несколько минут.

«Класс», — пишет он в ответ.

Мое сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Это такая завуалированная фраза «Нам нужно поговорить», которая всегда звучит перед разрывом в тупых романтических комедиях и телевизионных ситкомах?

Я говорю бабушке с дедушкой, что мне нужно домой, и целую их в щеку. Дедушка провожает меня до двери и смотрит, пока я не дойду до дома.

— Люблю тебя! — кричит он.

— Тоже тебя люблю, дедушка!

Я сижу в гостиной так, чтобы можно было видеть входную дверь. Сет знает, как парковаться чуть дальше по улице, чтобы его не заметили дедушка с бабушкой. Когда я вижу, как он идет по тротуару, руки в карманах джинсов, голова склонена, я думаю о том, какой же он милый. Он сворачивает в проулок и входит через заднюю дверь, которую я оставила открытой.

— Привет, — говорит он, снимая толстовку, — я чувствую себя секретным агентом, когда пробираюсь вот так.

Я улыбаюсь. Готова поклясться, мама знает, что Сет приходит, когда ее нет. Но проще держать бабушку и дедушку в неведении.

— Прости, но это необходимо. У моего дедушки есть ружье.

— О, конечно, — говорит Сет.

Раньше в этот момент он бы поцеловал меня, и мы бы упали на диван, целуясь и обнимаясь. А я бы начала гадать, сможем ли мы зайти немного дальше в этот раз. Но сейчас Сет просто стоит и смотрит на меня.

— Мы расстаемся? — невольно вырывается у меня.

Глаза Сета широко распахиваются, он искренне удивлен.

— Нет! Что? — Он два раза моргает. — Только если ты хочешь расстаться со мной.

Я краснею, смутившись. Я словно играю роль истеричной подружки, и я это ненавижу. Я качаю головой и смотрю на свои ноги.

— Это глупо, но я чувствую… с того утра, когда ты застал меня с Кирой… что между нами все как-то не так.

— Хочешь поговорить?

Я киваю, и мы оказываемся на диване.

— Так что происходит? — начинает Сет.

Я закусываю губу и пытаюсь найти правильные слова.

— Не знаю… Я просто чувствую, что ты… пытался убедить меня в том, что все не так плохо. Со всем этим Мартовским Безумием. Как будто если ты хороший парень, то и другие тоже.

Сет кивает.

— Да, я понимаю.

— Я расстроена, потому что в Ист Рокпорте столько придурков. И ты не виноват, что реагируешь на это не так, как я.

— Знаю, я просто дурак.

— Нет, ты не дурак. Все нормально.

Сет слегка улыбается.

— Обещаю, я постараюсь… внимательнее относиться к таким вещам.

Я не знаю, как это выглядит со стороны Сета. Возможно, он говорит это только потому, что считает это правильными словами. Честно, я сама не знаю, что я хочу от него услышать. Может, здесь нет правильного ответа.

— Мне понравился последний выпуск «Мокси», — говорит он. — В этот раз он был другим.

Я тереблю нитку, торчащую из джинсов, вспоминая, что Люси сказала об этом выпуске.

— Другим? Это как? — Я набираюсь храбрости взглянуть на Сета.

— Может, немного эмоциональнее. Мне понравились картинки. Здорово, что ты снова его делаешь. Ведь это делает тебя чуточку счастливее?

Не уверена, что во время создания «Мокси» я испытываю счастье. Но я просто улыбаюсь и киваю. Сет протягивает руку и проводит большим пальцем по моему колену, посылая электрическую дрожь по моему телу. Я кидаю на него многозначительный взгляд.

— Ты хочешь подурачиться? — Я притворяюсь удивленной.

— Не знаю, а ты? — спокойно спрашивает Сет, словно мы обсуждаем, что хотим посмотреть