Ход королевой - Бернард Вербер

Второе фото: та же пара перед отелем в деревне Кингсберри, что неподалеку.

Третье: парочка весело ужинает в том же самом отеле.

Четвертое: парочка целуется.

Нет, нет, нет!

Пятое фото: гостиница в Кингсберри, ночь, свет горит всего в одном окне на втором этаже.

У Николь расширяются зрачки.

Только не это. Не он. И не… не с ней.

Николь О’Коннор привыкла гордиться своим умением держать себя в руках и не поддаваться эмоциям, но сейчас ее обуревает животная ярость, поднимающаяся из самых глубин ее естества. Можно подумать, что в ее крови пробудились все обманутые женщины, сколько их было среди ее предков.

ТОЛЬКО НЕ ЭТО, ТОЛЬКО НЕ ОНА!

Она идет в спальню, открывает чемодан Райана и достает предмет, которым он только недавно учил ее пользоваться: револьвер Webley, модель Mark 6 с шестью патронами в барабане. Он весит около килограмма.

Она находит в телефонном справочнике адрес отеля в Кингсберри. Расстояние до него легко преодолеть на велосипеде.

На часах 10 утра, Николь одна в ирландском лесу, с отчаянно бьющимся сердцем, с револьвером в кармане.

Вот он, фасад гостиницы с фотографии. У двери привязаны две лошади. Она не обращает внимания на маленький пикап с тонированными окнами, стоящий на обочине. Гнев сделал ее недостаточно бдительной.

Ее не настораживает ни то, что в гостинице пусто, ни отсутствие дежурного за стойкой. В ней кипят эмоции, она больше не рассуждает. Дыша все прерывистей, она бежит вверх по лестнице.

На втором этаже только из-под одной из дверей пробивается свет. Она нажимает на дверную ручку и не испытывает удивления от того, что дверь не заперта.

Того, что она видит, достаточно, чтобы лишить ее всякой способности к анализу.

Голый Райан Мерфи спит, укрытый до пояса простыней, рядом с той самой молодой женщиной с длинными черными волосами, что чуть не задушила ее в Рейкьявике, а потом обыграла ее в шахматы в Лондоне. Это Моника Макинтайр.

Николь, не колеблясь, направляет на нее свой Webley.

Но прицельному выстрелу мешает появляющаяся справа сильная рука, бьющая ее в плечо. Пуля летит не туда. Выстрел очень громкий, эхо долго не стихает.

Все происходит, как в замедленном кино.

У рыжебородого мужчины в постели зияет посреди лба красная дыра.

У Николь нет времени, чтобы понять, что происходит, рука, помешавшая меткому выстрелу, крепко держит ее за запястье. В следующую секунду двое мужчин заламывают ей руки за спину.

Я ЗАСТРЕЛИЛА РАЙАНА!!!

Она замечает третий силуэт, женщину с шиньоном, снимающую происходящее.

ЧТО Я НАДЕЛАЛА? Я УБИЛА РАЙАНА!

Женщина в постели открывает глаза, видит, что творится, но никак не реагирует.

Это ловушка.

Странно, но люди вокруг Николь тоже непробиваемо спокойны, они действуют методично, словно по заготовленному плану.

Я стала игрушкой в чужой игре.

Николь видит бездыханного Райана, видит Монику, не сводящую с нее взгляд. Все ее попытки вырваться только побуждают держащих ее мужчин усилить хватку.

Потом незнакомая женщина кладет фотоаппарат, берет черный холщовый мешок и надевает его Николь на голову, полностью ее ослепляя. На ее заломленных за спину руках защелкивают наручники.

Она чувствует, как ее отрывают от пола, куда-то несут, сажают в автомобиль. Автомобиль трогается с места.

Все это – постановка. Фотографии, пустая гостиница, незапертая дверь. Банальная ловушка.

Все запечатлено на пленку.

Работа МИ-5, не иначе.

Я проявила непростительную наивность.

Меня принудили застрелить Райана и схватили.

Кто сочинил и провернул этот коварный сценарий?

14

Моника Макинтайр смотрит на бампер пикапа, в котором сидит ее антагонистка. Наконец-то ее скрутили! Больше она не сможет никому вредить.

Сидящая за рулем Софи Веллингтон включает радио. Звучит симфония Густава Холста «Планеты», часть под названием «Марс, или тот, кто приносит войну».

– Вы были правы, что посоветовали заманить Николь в чужое для нее место. Ее специальность – социология масс, но в психологии конкретных людей она несильна.

– Она умеет ходить пешками, длинные ходы ферзем – не ее стихия, – резюмирует Моника.

– Поразительно, какой быстрой и решительной была ее реакция. Она ни на мгновение не заподозрила возможность инсценировки.

– Эмоции – наркотик, вызывающий химическую реакцию. Рано или поздно достигается точка опрокидывания схемы, будь то при ярости, восторге, оргазме, когда пропадает способность мыслить. Человека несет волна, в ней он захлебывается и слепнет. Рассудок молчит, остается лишь одно – потребность в рывке.

Софи переключает передачу.

– Мы убили одним ударом двух зайцев, – говорит она. – Ликвидировали главаря ИРА и сцапали дочку «красного миллиардера», главного спонсора этих террористов.

– Честно говоря, – вздыхает Моника, – когда я изложила вам свою схему, а вы мне – ваш план, я была в сомнении… Риск был слишком велик. Все висело на волоске. Вдруг Николь продырявила бы меня? В конце концов, синхронность между движением, изменяющим траекторию пули, и спуском курка – это дело случая.

– Нет.

– То есть?

– Ее выстрел был холостым. Мы успели побывать в их доме и подменить пули в барабане ее револьвера. Смертельный выстрел произвел наш человек, стоявший у нее за спиной. У него было точно такое же оружие, Webley Mark 6, только с глушителем. В молодости я освоила мастерство фокусницы. То, что мы устроили там, в номере, сродни фокусу. Знаете, когда кто-то стреляет, а его «жертва» вынимает изо рта пулю – мол, зубами поймал. На самом деле все подстроено, выстрел холостой, «жертва» держит пулю под языком. Этот трюк изобрел французский иллюзионист Робер-Уден еще в 1860 году.

Моника уважительно качает головой.

– Фокус, говорите?

– Думаете, как я стала начальницей отдела в МИ-5? Все благодаря фокусам. Они лежат в основе всех занятий, основанных на тайне. Мой отец был фокусником. Однажды к нему обратились английские секретные службы с просьбой делать для них оружие и разные закамуфлированные предметы. Он показывал мне свои штучки, я была от них в восторге. Потом я сама освоила это ремесло и поступила в секретную службу. Наверное, наслушалась всякого от отца и посчитала это занятие героическим. Получается, мое будущее было предопределено.

– Недаром ваша контора зовется Intelligence Service[13]. Вы молодчина, Софи.

– Николь убеждена, что совершила преступление. Она думает, что убила своего возлюбленного, и терзается чувством вины. Это сделает ее податливее.

Две женщины не отрывают глаз от едущего впереди пикапа.

– Я всегда знала, что только вы, Моника, способны потягаться с этой Николь О’Коннор. Кто лучше доброго гения справится со злым гением?

Но молодая сероглазая женщина не спешит проявлять удовлетворение.

– Вас что-то не устраивает, мисс Макинтайр?

– Что будет дальше?

– Мы переедем в Северную Ирландию, там