Ход королевой - Бернард Вербер
– Как вы хотите действовать теперь? – спрашивает ее Софи.
– Покажите мне досье на Николь. Я должна понимать врага, знать, что она делает сейчас, в мельчайших подробностях. Я хочу все знать о ее семье, здоровье, личной и профессиональной жизни, ее знаке Зодиака. Что она ест, что любит, чего боится – все! Так я найду ее слабое место. Буду действовать, как вы просите, – по-своему. Пойду не пешками, а ферзем.
12
Во все стороны, насколько хватает взгляда, простирается изумрудная равнина. Воздух пропитан запахами травы и торфа.
Райан Мерфи и Николь О’Коннор отдыхают в доме двоюродного брата Райана недалеко от Дублина. На следующий день после концерта U2 с его вихрем эмоций два члена ИРА решили перевести дух. Они перекусывают на кухне, сидя на высоких табуретах. Николь видит в окно пасущихся овец и конюшню с лошадьми.
– Объясни мне, Николь, я хочу понять. Как ты узнала, что в этой ситуации надо поступить именно так?
– Я видела, как действовал в похожей ситуации мой отец. Он спасал овец, ломанувшихся в узкий проход: тоже поставил машину поперек прохода. Потом он объяснил, что нужен «замедлитель», он обеспечивает спокойную эвакуацию.
Видя, что Райан не вполне ее понимает, Николь говорит:
– Лучше один раз показать, чем десять раз объяснять.
С этими словами она берет воронку, кладет ее на стакан, идет за рисом, сыплет рис в воронку.
Вскоре рис слипается, отверстие засоряется, рис перестает сыпаться в стакан.
– Вот что происходит, когда все кидаются к маленькому выходу.
Новый стакан, воронка, рис. Только в этот раз она подносит к отверстию воронки палец. Потоку зернышек приходится огибать палец, он замедляется, и воронка не забивается. Рис начинает течь равномерно и в конце концов заполняет стакан.
– Удивительно! – соглашается Райан. – Поставленная поперек выхода машина подействовала, как твой палец: благодаря ей в единственном выходе не образовалась пробка, и люди, даже паникуя, не затоптали друг друга…
Он делает паузу и заканчивает:
– …не то, что на стадионе «Эйзель».
Николь высыпает рис в пакет.
– Пользуешься оружием – изволь разбираться, как от него защищаются. Между прочим, в некоторых театрах и концертных залах перед дверями специально ставят колонны, чтобы создавался тот же самый эффект замедления на случай эвакуации при пожаре.
Она убирает пакет с рисом на полку.
– Остается узнать, кто хотел подстроить нам ловушку…
– Мне удалось выяснить, что ответственность взяла на себя UDA, Ассоциация обороны Ольстера[11]. Это ячейка радикальных протестантских террористов. Они худшие наши враги.
– Мне в это как-то не верится. Это похоже на прикрытие. По-моему, у нас другой противник.
– Английские секретные службы? МИ-5?
Николь достает из сумки маленькую складную шахматную доску, кладет ее на кухонный стол, расставляет фигуры.
– Думаю, у нас с ними шахматная партия…
– Поразительно, что ты так любишь шахматы, обычно эту игру считают мужской.
– Это отрыжка старомодного мачизма. Сейчас развелось много шахматисток. Для меня шахматы – способ понять мир. Мой отец говорил, что все на свете – стратегия. Шахматы позволяют проверить это правило на практике. Когда я играю, у меня чувство, что на доске с шестьюдесятью четырьмя клетками можно воспроизводить любые события.
– Вариантов-то не счесть…
– Так и есть, причем по мере развития игры все усложняется.
– Игра… Я всегда считал, что игры – детское баловство. Если честно, сам я не люблю играть.
– Ни в одну игру? – удивляется Николь.
– Ни в одну. Даже в детстве не был любителем «классиков».
Николь двигает фигуры, в ее исполнении это напоминает изысканный танец.
– А по мне, человек позволяет себе быть собой только во время игры, – говорит она. – В игре он реализует все то, чего не смеет делать в реальной жизни, развивает свой потенциал. В игре душа освобождается от страха не понравиться, нарваться на чужое осуждение, забываются детские обиды, все заботы из-за здоровья, работы. Все, что остается, – это конкретный расклад в партии.
Райан приглядывается к фигурам на доске. Николь продолжает:
– Игра – последнее место, где взрослому еще позволено вести себя по-детски. Это очень полезно. В игре можно проявлять жесткость, несправедливость, злость – без малейших последствий. Вместе с концом партии всему этому приходит конец.
– Ты меня не убедила.
– Кстати, слово jeu[12] происходит от латинского jocus, что значит «радость». В мире сплошных запретов игра не дает впасть в отчаяние.
– Хочешь прочесть мне свой курс социологии? – с иронией спрашивает ее партнер.
– Нет, всего лишь пытаюсь растолковать тебе нечто очень важное. В Китае коммунистическая партия запретила все наркотики, но не посягнула на игру маджонг, потому что знает, что это черта, которую нельзя переступать. Народу требуется пространство, где можно расслабиться, освободиться от давления. Лото, казино, покер – это стабилизаторы эмоций.
– Это может превратиться в зависимость.
– В целом от пристрастия к играм больше пользы, чем вреда. Потому и существуют целые города игр – Лас-Вегас, Макао, где вся экономика построена на игре. Что до шахмат, то это не просто детская игра, доказательством чему служит то, что в шахматы играют все крупные политики.
Райан чувствует, что для Николь это очень серьезная тема. Он не хочет с ней спорить и мирно пожимает плечами.
– У всех свои пристрастия. Я обожаю верховую езду. Между прочим, обещают хорошую погоду, поезжу-ка я верхом по лесу. Не каждый день к нашим услугам бывает целая конюшня плюс благоприятная погода. В прошлый раз я разведал здесь чудесные тропинки. Хочешь поехать со мной?
Он – сама конкретность. Меня злит, что он не пытается вникать в более абстрактные понятия. Такое впечатление, что весь смысл жизни для него – это война, Ирландия, пиво и его чертовы лошади.
Жаль, что он такой примитивный.
Впрочем, когда ведешь партизанскую войну, не надо задавать себе лишние вопросы. Больше простоты и решимости, тогда будешь действовать без колебаний.
– Прости, но это не для меня, – сознается она.
– Не хочешь попробовать поездить на одном из наших чистокровных жеребцов? – не отстает он.
Не беда, мне полезнее общаться с дополняющим меня человеком, чем с моей копией.
Она берет черного коня и гладит его гриву.
– Если честно, я не выношу лошадей. Они, кажется, отвечают мне тем же. В тех редких случаях, когда я пыталась сесть в седло на отцовском ранчо, лошадь чувствовала, кажется, мою неприязнь и сбрасывала меня. Предпочитаю спокойно готовиться к следующей лекции. В этот раз речь пойдет как раз о разнице между коллективными
