Ход королевой - Бернард Вербер
– Что ты фотографируешь? – интересуется Райан.
– Толпу. Обожаю ее разглядывать. Потом, изучая снимки, я понимаю некоторые вещи, имеющие отношение к моему курсу социологии, который я читаю в университете Белфаста.
– Например?
– Посмотри сам: толпа зрителей – все равно что океан в ветреную погоду, по ней так же пробегают волны.
Райан тоже замечает, что море голов порой треплет сквозняком, поднимается волнение, разбегаются, а потом исчезают волны.
– Вот увидишь, что будет, когда появятся музыканты, – загадочно говорит Николь.
Первым на сцену выходит басист Адам Клейтон, на нем серая гимнастерка, кончики вихров на голове обесцвечены. Он небрежно машет публике и отходит вглубь сцены за гитарой.
Волнообразные колебания на трибунах мигом стихают, раздаются аплодисменты.
Вторым выходит ударник Ларри Маллен, он в кожаной куртке. Его место за барабанами.
Гитарист Дэвид Эванс по прозвищу «Эдж» появляется сразу после ударника. Наконец на сцену выбегает вокалист Боно в пиджаке и в штанах из черной блестящей кожи. На голове у него широкополая шляпа, тоже черная.
При появлении своего идола стадион ликует. Боно произносит несколько слов, но из-за воплей и аплодисментов нельзя ничего разобрать.
Ударник принимается постукивать по натянутой коже барабанов. На трибунах вздымается и начинает ритмично двигаться лес рук. Люди уже прыгают на месте.
– Всегда одно и то же: при появлении музыкантов плавные горизонтальные движения сменяются ритмичным подпрыгиванием.
Бас-гитара издает долгий низкий звук, электрогитара повторяет тот же аккорд. Боно отбрасывает свою шляпу, обнажая длинную гриву обесцвеченных волос. Схватив обеими руками микрофон, он исполняет первый номер программы, композицию I Will Follow. Расторопный звукоинженер так настраивает гигантские колонки, чтобы их рев перекрывал все крики. Стадиону приходится угомониться и просто вздымать руки синхронно с работой ударной установки. Боно беснуется на сцене, доставляя наслаждение фанатам в первых рядах.
Николь продолжает снимать.
– Невероятно! Даже на концерте своей любимой группы ты сохраняешь рефлексы социолога! – смеется Райан.
Едва начинается следующая песня, при первых же нотах, когда Боно еще даже не открыл рот, публика узнает ее и начинает подпевать. Обрадованный певец не мешает ей, а просто слушает. Публика не ошибается ни в одном слове.
– Слышишь, как дружно поют? – говорит Николь.
– Просто все знают слова.
– Не только в этом дело. Прислушайся! У всех прорезался идеальный слух, никто не фальшивит.
Райан слушает.
– Да, совсем как то, что ты продемонстрировала на той своей лекции в университете. Как ты это объясняешь?
– Слишком высокие голоса уравновешиваются слишком низкими. Тех, кто торопится, уравновешивают те, кто отстает. В результате получается полная гармония по тональности и по ритму.
– А как насчет слов?
– Все то же самое: те, кто хочет присоединиться к большинству, следует за ним, и все получается. Это как течение, естественно влекущее всех по правильному пути.
– Впечатляет!
– Удивительнее всего то, что если слушать каждого по отдельности в этом хоре, то становится ясно, что он отчаянно фальшивит!
Райан впервые понимает, как сильно он недооценивал познания своей подруги.
Композиции группы следуют одна за другой, воодушевление стадиона растет, его реакции становятся все более слаженными.
– А теперь – самая главная наша вещь! – очень серьезно объявляет Боно. – Она о нашей борьбе за Ирландию.
Толпа волнуется.
– «Кровавое воскресенье»!
Толпа издает дружный вопль.
Под первые звуки ударных, похожие на пулеметные очереди, Николь закрывает глаза. Звучат арпеджио электрогитары Эджа, потом – голос Боно, полный тоски и отчаяния. Весь стадион подхватывает припев:
Sunday, Bloody Sunday
Sunday, Bloody Sunday
Все до одного знают, что песня посвящена недоброй памяти «кровавому воскресенью» 30 января 1972 года, когда в североирландском городе Дерри проходила мирная демонстрация за гражданские права. Для «контроля» за ситуацией был развернут 1-й парашютный полк британской армии. Он стал стрелять в толпу боевыми зарядами и застрелил 28 безоружных демонстрантов, в том числе семерых подростков. Пять человек получили пули в спину, двоих раздавили машины военных.
В конце песни толпа вздымает кулаки и скандирует «Смерть свиньям» – так ирландцы прозвали англичан.
– Чувствуешь? – обращается Николь к Райану.
– Что?
– Эгрегор. Это как облако – духовное единство ирландцев, не прощающих англичанам вековое унижение. Плотное облако, рождающееся на стадионе Кроук Парк.
– Облако? Ты права, я тоже это чувствую, и очень сильно, почти осязаю.
– У Боно талант пастушьей собаки, умение собирать стадо. Полюбуйся, они уже в трансе.
Те же таланты у колдунов и шаманов – думает она.
Концерт завершается, музыканты под аплодисменты покидают сцену.
После секунды-другой растерянности все восемьдесят две тысячи зрителей начинают медленно двигаться к главному выходу. Николь и ее друзья выходят в числе первых и направляются на парковку. Вдруг из громкоговорителей раздается голос:
– Леди и джентльмены, мы искренне огорчены. Произошло неожиданное событие. По телефону сообщили о заложенной где-то на стадионе бомбе. Сюда уже едет полицейская команда по разминированию, она все осмотрит, но мы предпочитаем как можно быстрее вывести всех со стадиона. Просим вас спокойно следовать к выходу.
– Вот болваны! – злится Николь. – Быстро дай мне ключи от нашей машины.
Райан не успевает прореагировать, а она уже прыгает в машину, заводит двигатель и мчится к воротам.
– Прошу сохранять спокойствие! Следуйте без толкотни к выходу! – призывает тот же голос, что сообщал о бомбе.
Этот призыв приводит к всплеску паники среди зрителей, еще не покинувших стадион. Море голов, мерно колебавшееся во время концерта, теперь чудовищной волной, как при цунами, приливает к единственному выходу.
Люди кричат и отчаянно толкаются.
– Прошу сохранять спокойствие! – умоляет голос из громкоговорителей.
Толкучка усиливается.
И тут происходит нечто неожиданное. Снаружи к выходу медленно подъезжает, гудя и мигая фарами, машина. Она движется в противоток толпе, въезжает внутрь стадиона и даже там не останавливается. Заставляя людей шарахаться, она тормозит в десяти метрах от выхода, подает назад и перегораживает его.
Людям приходится огибать новое препятствие, что дополнительно замедляет поток. Давка могла бы стать смертельной, но нет, обходится отдавленными ногами, никто не падает, нет ни тяжелораненых, ни, тем более, убитых.
11
– Неудача…
Софи Веллингтон и Моника Макинтайр сидят в кабине строительного крана неподалеку от стадиона Кроук Парк и следят за развитием событий в бинокль.
– За рулем этой машины сидит Николь? – спрашивает Моника.
– Она самая.
– Тогда я вынуждена признать, что она разбирается в массовом поведении лучше меня. Она умеет доводить людей до самоубийства, умеет и спасать.
Со своего наблюдательного пункта две женщины видят прибытие полиции и команды разминирования.
– Я ошиблась, – признается Моника. – Я думала, что мы сможем одним ударом обезглавить их террористическую ячейку. Я попыталась
