Золотая кровь - Евгения Черноусова
Через неделю на рабочую почту Даши поступила фотография спящего младенца с подписью «Бабушке». Вечером она заскочила прямо с порога сунула Оле в нос телефон: «Вот ваш внучатый племянник». «А почему ты думаешь… откуда они твою почту знают…» «Я как-то Гале визитку свою давала. А откуда прислали, вообще выяснить не удалось. Там такой сложный путь, очень хороший специалист работал». «Но Галя в этом не лучше меня разбирается». «С ними охранник, который не тупой бодигард, а начинал в силовых структурах. Успокаивайтесь, тётя Оля, они в безопасности».
Глава одиннадцатая. ОБЫКНОВЕННОЙ КОЛДОВСТВО
Оля первым делом сняла с лица маску, потом стала раздеваться. «Ну что?» — спросила вполголоса Наташа. «Слава позвонил, Танечка добирается до Калининграда на перекладных. Завтра они вместе прилетят. Спит Алик?». Наташа кивнула.
Младшего Асояна Олегом мать назвала. Так она решила, чтобы звать Аликом в честь свёкра, и в то же время не хотела назвать Альбертом. Имя претенциозное, иностранные не в моде, ныне посконные в ходу типа Пантелея и Евстигнея. В апреле ему будет уже два года. Шустрый не в меру, Эдик с досадой говорит, что прогноз тёти Оли о большом учёном не подтверждается, скорее, будет сын большим футболистом.
«А с кладбищем как?» «А никак. Сказали, нельзя к Тане подхоронить». «Но как же? Тётя Оля, это они мзду вымогают». «Не без этого. Но мы походили, посмотрели, ведь действительно прах потревожим. Галя поехала на другое кладбище, где его первая жена».
Вышла Алдона, всхлипывая: «Но ведь деда Петя хотел с бабушкой!» «Алдоночка, не всё ли равно, где прах, да и душа его, мне кажется, пополам разорвётся. Он их обеих искренне любил».
Петя выкарабкался из тяжёлой формы новой болезни, но спустя месяц скончался от второго инсульта. И возникла проблема с местом захоронения. Когда приехала Галя, все по лицу её поняли, что и рядом с первой женой Петю похоронить не удастся: «Что-то сестра тётки там мутит. А я даже скандалить не стала. Не лежит у меня душа к этой родне. Тётя Оля, вот что я надумала. Мои родители в родном посёлке похоронены, так папа мой решил. Деревенское кладбище, место хорошее, на угоре, вокруг берёзовая роща. Родители их там лежат, бабуля их. Ну и что, что недружно жили братья в последние годы, в детстве-то вместе горе мыкали. А если на новом кладбище хоронить, то ехать туда всего на сорок минут ближе. И могила ухоженная будет, пока я жива».
Прилетевшая на следующий день Танечка, выслушав их решение, как-то устало сказала: «Дядя Петя мне место рядом с мамой уступил». А Оля спросила: «Не пора ли тебе домой возвратиться? Может, ну её, эту еврозону, на которой ты вкалываешь как на зоне?» «А примете?» «Ты что, считаешь, что дочери не нужна?»
Как и на Таниных поминках, без скандала о наследстве не обошлось, слишком много народа решило проводить Петю: однокурсницы Тани с семьями, племянница с сыном и невесткой, тёща этого сына и ещё пара её родственниц, соседи по Петиной коммунальной квартире и даже три тётки, которые четверть века назад с Петей челночили. Только лучший друг Степаныч отсутствовал, давление у него скакнуло. И Людмилы не было, она панически боялась заразы и сиднем сидела дома. Все поминали Петю добром, хвалили близких, которые в родную землю его погребли, что поминки организовали, хотя власть больше двух собираться не велит. Это Галя договорилась в местном придорожном кафе, тут, в сельской местности, сборища не разгоняли. Ну, а потом кто-то из соседей спросил, кто же наследник, и пошло-поехало! Только отбиваться на этот раз пришлось Гале. Римма привычно выступала в роли душеприказчицы: «Всё племяннице. Её сына покойный лет пять не видел, с чего он ему что-то оставит? Парень в его комнате живёт, пусть спасибо за это скажет. А жене его он мог оставить только от мёртвого осла уши. Деньги? Ещё месяц назад Галя комнату в той же квартире прикупила. Дядя спонсировал. На себя оформила. Чего это на детей, чтобы потом при разводе делиться?» Галя всхлипывала: «Поневоле вспомнишь тётю Таню, как мы все её наследство рвали».
Возвращались тем же транспортом, на арендованном микроавтобусе и катафалке. Катафалк уехал раньше. В него погрузились тёща со своей роднёй, обиженные нежеланием наследницы отдать всё детям. Оля посчитала оставшихся по головам и сказала: «Я тоже поеду, чтобы всем сидячих мест хватило. И Карина там одна с Аликом нянчится, умотает он её». Впрочем, через полчаса и остальные задвигались. Пасмурная погода сменилась ледяным не то дождём, не то градом. По окнам кафе щёлкали ледяные крупинки. Водитель сказал: «Дорога обледенела, ехать придётся медленнее, засветло, пожалуй, не вернёмся».
Вскоре автобус уткнулся в хвост тянущейся до горизонта очереди разномастных автомобилей. Водитель вышел, пообщался со стоящими впереди, потом притормозил встречную и объявил: «Впереди большегруз перевернулся, застряли надолго, попробую в объезд, пока нас не заперли». Они вернулись на несколько километров назад и свернули на хиленькую дорогу, ведущую через маленькую деревушку. С вопросами к водителю никто не приставал, и минут через двадцать они оказались на окраине небольшого городка. Тут нарушил молчание Серёжа Андреев: «Давайте к ближайшей больнице, маме нехорошо».
Последние метры перед больницей автобус преодолел хрипя и постукивая. Водитель матюгнулся и сказал: «Все выгружайтесь, тут мы автосервис проезжали, дойду до них».
Они разместились на креслах и диванах в холле приёмного отделения, проигнорировав жёлтые ленты, обязывающие занимать места через одного. Спустившийся из отделения кардиолог настоял на госпитализации. Сказал, что насильно никто держать не будет, но хотя бы несколько дней после криза нужно соблюдать постельный режим и находиться под присмотром медицины. Позвонил водитель, сказал, что задержка будет часа на два. Они уже знали, что с той аварии сюда привезли некоторых пострадавших, поэтому не удивлялись небывалому для такой небольшой больницы оживлению. Дежурная медсестра сказала, что запаздывает машина с кровью, застрявшая где-то в районе аварии, они уже местных доноров обзванивают. Эдик предложил: «Вроде бы, не положено напрямую переливать. Но если срочно нужна, я могу сдать, у нас
